Ну что, Лидочка, когда съезжать-то собираешься?
Мама стояла в дверях кухни, опираясь о косяк. В руках чашка с чаем, а в голосе равнодушие, приправленное чем-то вроде лёгкого презрения.
В смысле съезжать? Лида медленно оторвалась от ноутбука, греющего ей колени. Мам, я тут живу. Я работаю.
Работаешь? переспросила мать, и на её лице мелькнула кривая ухмылка. Ну да. Это ты вот в интернете сидишь. Свои стишки пишешь? Или статьи? Кто это вообще читает?
Лида резко захлопнула крышку ноутбука. Сердце сжалось. Она не в первый раз слышала, что её работа «ненастоящая», но каждый раз как пощёчина.
А ведь она старается. Фриланс это не просто сидеть дома, это бесконечные правки, дедлайны, тексты под утро, клиенты, которые хотят всё «вчера» и не спешат платить
У меня постоянные заказы, выдохнула она. И деньги есть. Я за коммуналку плачу, я
Да никто от тебя ничего не требует, отмахнулась мама. Просто ситуация такая, Лид.
Ты взрослая, всё понимаешь. Саша с Ирой и детьми хотят подселиться. У них двое. Дети, Лида. Им тесно в их однушке, ты ж знаешь.
А я что? Я не семья? вдруг сорвалась она. Голос задрожал.
Ты одна, Лид. Ты сама по себе. А у них дети, семья. Ты у нас умница, самостоятельная. Найдёшь, где жить. Может, на нормальную работу наконец пойдёшь.
Люди с девяти до шести работают, между прочим, а не за ноутбуком ночами сидят.
Лида молчала. В горле встал ком. Объяснять бесполезно. Мама никогда не понимала, чем она занимается.
Ни разу не спросила: «А о чём ты пишешь? Где можно почитать?»
Только упрёки, снисходительные взгляды, фразы вроде: «Лучше бы в кассиры пошла».
«Одна». Это слово звенело в ушах. Как приговор. Как повод вычеркнуть её из квартиры, из жизни, из семьи.
Когда отец вернулся с работы, разговор продолжился. Теперь в комнате были он, мать и она как на домашнем судилище.
Саша с женой многого добились, начал отец, опускаясь в кресло. Оба работают, двое детей.
А ты Да, молодец, что не сидишь сложа руки. Но пора уже к жизни серьёзно относиться.
Пап, я тут живу. Я не бездельница! Я зарабатываю, пусть и дома, пусть в пижаме! Но я плачу за еду, за коммуналку, я не на вашей шее сижу!
Ты не поняла, перебил он. Это не про деньги. Это про нужду.
У Саши двое детей, ты слышишь? Младшему всего полтора года. Им нужна эта квартира. Им трудно.
А мне легко?! вырвалось у неё. У меня, по-вашему, нет трудностей?!
Мне 28, у меня нет поддержки, ни мужа, ни детей. Только работа, которую вы сами же не признаёте!
Они переглянулись. Будто она их утомила. Будто всё, что она говорит, каприз, а не боль.
Ты же девочка сильная, мама печально покачала головой. Ты справишься. А вот Саша с Ирой им и подумать некогда
«А мне есть когда?» мысленно бросила она, но вслух не сказала. Потому что сил не осталось.
И куда вы предлагаете мне деться? хрипло спросила она. Я ничего у вас не прошу. Ни денег, ни помощи. Только угол. Только понимание.
Ну съёмную найдёшь, неуверенно пробормотала мама. Сейчас все так. Молодёжь вся на съёмных живёт. А ты ж не работаешь официально. Значит без привязки.
Да вы себя слышите вообще?!
Лида не помнила, как закончился тот вечер. Помнила только, как сидела на подоконнике, глядя в тёмный двор.
Дождь шёл, как назло, и капли по стеклу текли, как слёзы, только без рыданий.
Утром она проснулась от шума в коридоре. Чемоданы. Голоса. Суета.
Лид, мы тут Сашины вещи пока в кладовку поставим, сказала мама, даже не взглянув на неё. У них переезд, ты понимаешь.
Понимала. Поняла всё с самого начала. Только жить с этим было противно.
Лида, ну ты же видишь, у нас всё решено. Мама говорила это с той же интонацией, будто просила передать соль за ужином. Легко. Обыденно. Без душевного трепета.
То есть вы не спрашиваете, не предлагаете вы ставите перед фактом, да?
А что тут спрашивать, Лида? Ты взрослая девочка. Надо уже самой как-то. Не в детском же саду.
К тому же, это временно. Найдёшь съёмную потом, может, что-то и изменится.
Временно? Ага. На пару десятилетий. Пока у Сашеньки внуки не подрастут.
Вот опять ты со своей иронией. Мама закатила глаза. Ты всегда всё воспринимаешь в штыки.
Мы же с заботой. Мы же не враги тебе. Но надо понимать: семья это не только ты.
Конечно, не только я, горько усмехнулась Лида. Всё для Саши. Всё ради Саши. А я лишняя. Призрак на диване. С глаз долой, да?
Ты перегибаешь палку. Отец снова появился в дверях. Саша сын, как-никак. А ты ты сильная. Ты нас поймёшь.
«Я не хочу быть сильной. Я просто хочу быть нужной»
На следующий день Лида пошла смотреть комнату, которую можно было снять.
Всего двадцать минут от дома и мир менялся: серый подъезд с ржавыми дверями, бабушка-соседка, ворчавшая, что «кошки по ночам орут».
Комната напоминала музей хлама: обои с облезлыми розами, ковёр на стене, табуретка без ножки.
Хозяйка женщина с прокуренным голосом и видом, будто к ней пришли просить в долг.
Вы где работаете? подозрительно спросила она.
Я фрилансер. Пишу статьи. В интернете.
В интернете? Это как?
На компьютере. У меня постоянные клиенты, работаю на биржах.
А Значит, дома сидите. Ну, смотрите там Только чтобы гостей не было. И стиральную машину запускать раз в неделю. Электричество нынче дорогое.
Поняла, кивнула Лида, чувствуя, как всё внутри проваливается.
Вот и
