Когда бабушкино наследство разбудило память отца
Мой отец вспомнил обо мне лишь когда узнал о бабушкином наследстве.
Моя жизнь никогда не была спокойной, но настоящий удар ждал меня не в детстве без родителей. Он пришёл позже, когда спустя пятнадцать лет молчания появился тот, кого я когда-то называла «папа». Он не принёс цветов или извинений. Он принёс требование: «Поделись наследством».
Родители развелись, когда мне было четыре. Мать быстро потеряла себя в пьянстве, суд лишил её прав, а отец, неспособный быть настоящим родителем, отдал меня на попечение бабушки в маленькую деревню под Калугой. Сам же жил в городе и наведывался редко раз в полгода, а то и реже.
Я ходила в деревенскую школу, училась работать на земле, шить на старой машинке, ловить рыбу, собирать букеты из полевых цветов и варить варенье. Жизнь с бабушкой была простой, но настоящей. В третьем классе отец приехал с незнакомой женщиной. Меня вывели из комнаты. Когда я вернулась, в доме была только бабушка, сидевшая в своём кресле с пустым взглядом.
«Где папа?» спросила я.
«Он больше не вернётся, Анечка», тихо ответила она.
И он не вернулся. Он завёл новую семью, забыв о дочери. Мы с бабушкой остались вдвоём. Я не плакала у меня была она. Мудрая, строгая, но любящая. Она стала для меня всем: матерью, отцом, другом.
Когда я окончила девятый класс, тётя Марина, деревенская швея, сказала мне:
«У тебя золотые руки. Поступай в техникум, не зарывай талант в землю».
Я послушалась. Уехала в Москву. Училась, работала, выживала. Отец жил в трёх остановках от моего общежития но за четыре года ни разу не спросил, как я. Я тоже не искала встреч.
После выпуска я открыла мастерскую, вышла замуж за Сергея. У нас была маленькая квартира, но каждые выходные мы ездили в деревню к бабушке. Она обожала Сергея. Сияла, узнав о моей беременности. Но так и не увидела правнука
Когда бабушка умерла, мир опустел. Потом пришёл нотариус: дом, земля, сбережения всё перешло мне. Я рыдала над письмом. Не из-за денег из-за памяти.
Отец не пришёл на похороны. Ни звонка, ни слова. О смерти матери он узнал лишь через полгода. И о завещании. Тогда впервые за пятнадцать лет он постучал в мою дверь.
Я не сразу узнала этого постаревшего мужчину. Он не стал ходить вокруг да около:
«Бабушкино наследство нужно поделить. Половина моя».
Я рассмеялась ему в лицо. Горько, громко:
«Тебе? Половину? Ты бросил нас, её и меня. А теперь вспомнил? Запах рублей почувствовал?»
Он зарычал, но Сергей встал рядом со мной:
«Уходи. По-хорошему, или помогу».
Отец подал в суд. Но даже закон был на моей стороне. Он проиграл, заплатил издержки и снова исчез.
Мы с Сергеем открыли швейную мастерскую. Шили спецовки для рабочих, врачей, пожарных. Заказы росли. Мы жили, строили свою жизнь.
Я больше не видела отца. И не хочу. Бабушка была моей настоящей семьёй. Я держалась, потому что она верила: я достойна большего. И живу так, чтобы она мной гордилась. Там, высоко, за облаками
