Бабушка Матрёна решила умирать. Был вечер пятницы, после ужина, поев гречневой каши с молоком, она вытерла рот фартуком, посмотрела в кухонное окно куда-то вдаль и сказала ровным, спокойным голосом:
Варюша! Послезавтра помирать буду, в воскресенье, перед обедней.
Дочь её Варвара, переставляя кастрюли на плите, на секунду замерла, затем резко развернулась к матери и села на табурет, сжимая в руках тряпку:
Ты что это задумала?
А время моё подошло, пожила, хватит. Помоги мне помыться, достань новую одежду из сундука. Потом обсудим, кто хоронить будет, кто могилу копать, время ещё есть.
Надо всем сообщить, чтоб успели попрощаться?
Во-во, обязательно скажи, сама поговорю.
Хочешь всё рассказать напоследок? Пусть знают.
Старушка кивнула и, опираясь на руку дочери, засеменила к кровати.
Она была маленькой, сухонькой, лицо как печёное яблочко, всё в морщинах, глаза живые, блестящие. Волосы седые, редкие, собраны в пучок под платочком. Хоть по хозяйству давно не занималась, но фартук носила по привычке, клала на него натруженные руки с короткими крепкими пальцами. Шёл ей девяностый год. И вот собралась умирать.
Мам! Я на почту схожу, телеграммы отправлю, ты как?
Ничё, ничё, иди с Богом.
Оставшись одна, бабушка Матрёна задумалась. Мысли унесли её в молодость. Вот она с Фёдором сидит у реки, он улыбается ей так ласково. Вспомнила свадьбу маленькая, ладная, в сатиновом платье, плясала под гармонь. Свекровь тогда сказала:
Что с такой в хозяйстве делать, мелковата, да и родит ли?
Не угадала. Матрёна оказалась работящей. В поле, в огороде везде поспевала, трудодней зарабатывала больше всех. Дом строили первая помощница Фёдору. Жили душа в душу. Через год, уже в новой избе, родила дочь Варюшу. Девочке было четыре, когда началась война. Фёдора забрали в первые дни.
Вспомнив проводы, бабушка Матрёна судорожно вздохнула, вытерла слёзы фартуком:
Соколик мой, сколько я по тебе горевала! Царствие тебе небесное! Скоро увидимся, погоди малость.
Мысли прервала дочь. Вернулась она не одна, а с фельдшером, который лечил всё село.
Как вы, бабушка Матрёна, недомогаете?
Да ничё, пока жива.
Он послушал её, давление померил, температуру всё в порядке. Перед уходом отвел Варвару в сторону, понизив голос:
Видно, силы на исходе. Старики чувствуют, когда уходят. Готовься потихоньку.
В субботу Варвара помыла мать в бане, одела в чистое, и та легла на свежезастеленную кровать, уставившись в потолок, будто примеряясь к вечному сну.
После обеда стали съезжаться дети.
Иван, грузный, лысоватый, шумно вошёл в дом, принёс гостинцы. Близнецы Василий и Михаил, смуглые, черноволосые, приехали на машине из города, тревожно глядя на сестру: как мать?
Антонина, полная, добродушная, добралась на автобусе из соседнего района.
Последней, уже к вечеру, приехала Надежда, стройная, рыжая, директор школы из областного центра.
Со слезами, сморкаясь в платки, они подходили к матери, целовали её, держали за руку:
Мам, ты ещё поживёшь, ты у нас крепкая.
Была крепкая, да вся вышла, отвечала бабушка Матрёна и вздыхала.
Отдыхайте пока, завтра поговорим, до обедни не умру.
Дети, сомневаясь, отходили, обсуждали дела. Они уже немолоды, часто болели, но радовались, что с матерью живёт Варвара.
По привычке взялись за хозяйство. Михаил с Василием рубили дрова, Иван носил воду, Антонина кормила скотину, Варвара с Надеждой готовили ужин.
Потом, собравшись на кухне, говорили вполголоса, а бабушка Матрёна, глядя в потолок, видела свою жизнь.
Война. Холод, голод. Весной ходила на поле, выкапывала мёрзлую картошку, пекла драники. В погребе запас берегла чувствовала, война затянется. Щавель, лебеду, крапиву всё в ход шло. Детям перешивала свою одежду, а когда пришла похоронка на Фёдора и его вещи тоже.
Ну и жизнь была! вздохнула бабушка Матрёна.
Осенью меняла картошку на станции у проезжающих тушёнку, сало, сахар. Дети худые, бледные встречали с надеждой. Потом купила козу отдала за неё мужнин костюм, своё платье, серёжки, картину. У детей появилось молоко, повеселели.
Да, намаялась одна. То болезни, то драки. Ваня потерялся в лесу, Тоня чуть не утонула, Мишу с аппендицитом еле спасли.
Вот так жизнь!
Дети выросли. К ней сватались, но как сказать детям? Раз завела разговор, а они в один голос:
Зачем мужик? Нам и так хорошо!
Как сказать, что хочет быть слабой, что устала тащить всё одной? Но боялась вдруг детей обижать начнёт.
А потом сыновья в армию ушли. Провожала, плакала. Но все вернулись. Женились, разъехались, только Варвара с ней осталась.
Вот так жизнь!
Были и радости. Дети выросли хорошими людьми чем не счастье?
Закрыв глаза, бабушка Матрёна заснула под тихий разговор детей.
Утром все собрались у её кровати. Подложили подушки, чтоб удобнее было.
Простите, коли что не так, тихо сказала бабушка Матрёна. Живите дружно, помогайте друг другу. Я скоро умру.
Все замахали руками, но она остановила:
Как Бог решит, так и будет.
Помолчав, начала рассказ:
В войну, зимой, с Варюшей сидели на печи. Слышу стучат. Вышла ребёнок на крыльце лежит, синий от холода. Занесла в избу. Мать так и не нашлась. Назвали Ваняткой.
Потом, в сорок втором, на станции девочку нашла лет пяти,