Вера Сергеевна остановилась у знакомой калитки, опершись спиной о плетёный забор. Она бежала от автобуса как одержимая, и теперь у неё не осталось сил. Увидев серо-голубой дымок, поднимающийся из трубы, прижала руку к груди сердце колотилось так, будто хотело разорвать рёбра. Несмотря на прохладный воздух, лоб покрылся испариной. Она смахнула пот резким движением и решительно толкнула калитку.
Опытным взглядом заметила, что сарай подлатали. Сын давно не писал, но не врал: дом отца содержался в порядке, как он и обещал. В два прыжка взлетела на крыльцо, готовая обнять своего дорогого Игорька.
Но дверь открыл незнакомец, угрюмый, с кухонным полотенцем на плече.
Вам кого? прохрипел он, пристально её разглядывая.
Вера Сергеевна остолбенела.
А Игорёк где?
Мужчина нервно почесал подбородок, глядя на неё без тени вежливости. Она съёжилась под его взглядом, понимая, как выглядит: потрёпанная стёганая куртка, стоптанные сапожки, потрёпанная сумка одежда бедняков. Но ведь не на прогулку же она собиралась, когда её Летом увезли, а теперь глубокая осень на ней была только тюремная одежда.
Игорь мой сын. Где он? Он жив?
Незнакомец равнодушно пожал плечами.
Наверное. Вам бы лучше знать. Уже хотел захлопнуть дверь, но передумал. Игорь Смирнов?
Она торопливо кивнула. В глазах мужчины мелькнуло что-то похожее на жалость.
Он продал мне этот дом четыре года назад. Заходите, если хотите
Нет, нет! Вера Сергеевна замахала руками и чуть не слетела с крыльца. Может, скажете, где его искать?
Он покачал головой. Она побрела обратно к калитке. Можно было пойти к подруге Даше, но у той язык без костей начнёт осуждать, сыпля грубостями. А материнское сердце чуяло: с сыном случилось что-то плохое.
Идя медленно к остановке, она утонула в мрачных мыслях. Что произошло? Игорёк был таким надёжным Четыре года назад он поверил «другу» и влип в аферу. Если бы Вера Сергеевна не взяла вину на себя, он отбывал бы куда более долгий срок. Её, пожилую, осудили всего на пять лет. Три дня назад выпустили за примерное поведение и даже дали денег на билет.
Сидя на бетонной скамейке, она прошептала:
Где тебя искать, родной?
Слёзы навернулись на глаза. Сердце сжалось три года назад, когда письма от сына внезапно прекратились. Теперь худшие опасения подтвердились: он даже дом продал. Вытерла щёки платком.
Внезапно рядом остановилась чёрная машина. Тот самый угрюмый хозяин дома протянул ей бумажку:
В документах нашёл этот адрес. Если хотите, подвезу в город.
Она взяла листок, будто спасательный круг.
Спасибо, милый, не беспокойся сама справлюсь. Взбодрившись, направилась к подъезжающему старому автобусу.
Полчаса тряски, страха и блужданий по городу и вот она перед дверью на третьем этаже обшарпанного дома. Несколько раз нажала домофон и затаила дыхание. Сейчас откроют и, возможно, скажут страшную весть. Слёзы текли ручьём.
Когда дверь распахнулась, радости не было предела: помятый, чуть пьяный, но живой её Игорёк! Она зарыдала и бросилась обнимать его, но он не выглядел радостным. Отступил, придерживая дверь:
Как ты меня нашла?
Ошарашенная холодным приёмом, она не знала, что ответить. Игорь развернул её и подтолкнул к лестнице:
Прости, мам, но войти не можешь. Живу с женщиной, которая ненавидит бывших зэков. Выхватывайся сама, у меня ни копейки.
Вера попыталась заикнуться о деньгах от продажи дома, но дверь захлопнулась как выстрел в сердце. Больше она не плакала. С опущенной головой спустилась вниз. Даша была права: вырастила негодяя. Придётся признать это и выслушать её упрёки, оставшись без крыши над головой.
Вернувшись в посёлок, она узнала новый удар судьбы: Даша умерла полгода назад, а её дом теперь занимали почти чужие внуки. Под мелким дождём Вера укрылась на автобусной остановке, размышляя о будущем.
Фары машины ослепили её: тот самый мужчина, новый хозяин дома, крикнул:
Садись, промокнешь совсем!
Она всхлипнула, отказываясь: ей некуда идти, а этот незнакомец был так заботлив. Он почти силой усадил её в машину.
Они разговорились. Вера рассказала свою горькую историю, умолчав только о визите к сыну из стыда. Водитель, Андрей, предложил ей пожить у него, хотя бы временно. Так Вера Сергеевна вернулась в свой старый дом, теперь принадлежавший Андрею. И осталась.
Андрей работал с рассвета до заката: у него была лесопилка, которая шла в гору. Она вела хозяйство: готовила, стирала, убирала. С современной техникой это было несложно. Андрей, ещё молодой и разведённый, не думал о новой семье.
Её присутствие было именно тем, что ему нужно: выросший в детдоме, он наконец узнал тепло домашнего очага под её материнским крылом. Каждый раз, когда она заговаривала об отъезде, он отвечал:
Куда ты пойдёшь? Ты здесь дома!
Постепенно и её сердце оттаяло. Кровного сына не заменить, конечно, но Андрей оказался редкой души человеком, почти как родной. С приближением зимы она решила носить ему обед на лесопилку рукой подать, а он иногда слишком занят, чтобы приходить.
В тот день она принесла термос с горячим борщом и котлетами. Выпроводила какого-то посетителя из конторы, застелила стол чистой скатертью. Андрей рассмеялся:
Сергеевна, ты генерал никаких возражений! А если он обидится?
Она нахмурилась:
Хочешь взять его бригадиром? По лицу видно прохвост. Доверься моей интуиции, тюрьма научила разбираться в людях.
Он покачал головой:
Ну, мам! У него солидный опыт. Нельзя судить по первому впечатлению.
Она оказалась права: через месяц лесопилка понесла крупные убытки тот тип тайком продавал
