Сегодня я пишу о том, что перевернулось в моей жизни.
Территория ярмарки в районе Березового Оврага всегда была шумной, липкой и слишком большой для такой хрупкой девочки, как Арина Соколова. Летнее солнце раскаляло гравий, превращая воздух в густую, знойную пелену. Аттракционы гудели за мясными павильонами, торговцы продавали карамельную вату и лотерейные билеты, а из главного павильона доносился глухой стук молотка. Там, в центре главного события дня, стояла Арина восьмилетняя девочка, не проронившая ни слова с прошлого ноября, когда к их дому подъехали двое в форме, и её мир разлетелся на тысячу осколков.
Её мать, старший лейтенант Анна Соколова, погибла при исполнении. «Служебный долг», писали газеты, оставляя ни капли места для вопросов или надежды. С тех пор голос Арины исчез, словно спрятавшись в самой глубине её тела, где даже она не могла его найти.
Но тем утром Арина проснулась на рассвете от боли в груди, острой, чем обычно. Она тут же подошла к запылённой банке, наполненной монетами копейками с дней рождений, рублями, заработанными на продаже лимонада, серебряными десятками, которые мать подсовывала ей как призы. Она пересчитала их дважды: пятьдесят два рубля и ещё немного мелочи. Спрятав сокровище в рюкзак, она ждала у двери.
Ольга, жена её матери, пыталась отговорить: «Ариш, милая, тебе не стоит идти на этот аукцион», говорила она, стоя на коленях с усталыми глазами, которые когда-то сияли. «Ты не найдёшь там того, что ищешь. Давай лучше испечём оладьи, хорошо?» Но Арина покачала головой, её взгляд прикован к обручальному кольцу Ольги, блестевшему в утреннем свете. Теперь золотое кольцо казалось чужеродным, слишком большим на её дрожащем пальце.
Сергей, отчим Арины, держался в стороне, уткнувшись в телефон, стараясь не выглядеть напряжённым. Он не знал, как ей помочь после похорон, разве что бросить что-то вроде: «Нужно двигаться дальше, Арина, иначе ты не сможешь жить». Иногда она ненавидела его за это. А иногда у неё даже не было сил ненавидеть.
Они ехали молча, убитая «Лада» Ольги подпрыгивала на проселочной дороге, каждая яма заставляла руки Арины сжиматься. Когда они добрались до парковки, Ольга наклонилась и прошептала: «Что бы ни случилось, я люблю тебя, хорошо?» Арина опустила глаза, а задняя дверь с грохотом захлопнулась.
Воздух ярмарочной площади ударил в лицо: запах попкорна, сена, пота и раскалённого металла. В павильоне люди толпились вокруг деревянных скамеек, обращённых к небольшой сцене. Несколько офицеров в форме стояли впереди, явно смущённые. В углу стояла металлическая клетка с табличкой: «Аукцион служебных собак. Снято с эксплуатации».
И он.
Рекс.
Единственное, что ещё напоминало Арине о матери не память, не фотография, а он. Его морда была седой от возраста, но глаза всё ещё острые и тёмные. Он сидел так, будто это место принадлежало ему, но хвост едва шевелился. Его взгляд скользнул по толпе, а затем остановился на Арине. По её спине пробежала дрожь.
Месяцами Арина не чувствовала себя живой только по ночам, когда она пробиралась к забору за старой полицейской частью после того, как все ушли. Она шептала Рексу то, что не могла сказать никому: свою боль, свою тоску, своё отчаяние. Рекс не отвечал, но слушал. И этого было достаточно.
Мужчина в помятом синем костюме объявил слишком бодрым голосом: «Сегодня у каждого из вас есть шанс стать частью истории Березового Оврага! Наш легендарный Рекс, прослуживший пять лет в полиции, вышел в отставку после гибели о
