**Дневник.**
«Ты сама виновата, что у тебя нет денег. Никто не заставлял тебя выходить замуж и рожать детей», бросила мне мать, когда я попросила о помощи.
Мне было двадцать, когда я вышла за Дмитрия. Мы сняли крохотную однушку на окраине Ростова. Оба работали: он на стройке, я в аптеке. Жили скромно, но хватало. Мечтали накопить на свою квартиру, и тогда казалось, будто всё возможно.
Потом родился Артём. Через два года Сергей. Я ушла в декрет, а Дмитрий начал брать сверхурочные. Но денег всё равно не хватало. Всё уходило на памперсы, смеси, врачей, счета и, конечно, аренду. Только за жильё отдавали половину его зарплаты.
Я смотрела на сыновей и каждое утро просыпалась с одной мыслью: а если Дима заболеет? А если нас выселят? Что мы будем делать?
Мать жила одна в двушке. Бабушка тоже. Обе в Москве. Обе с пустующей гостиной. Я не просила дворца лишь угол, временно. Пока дети маленькие. Пока не встанем на ноги.
Предложила матери переехать к бабушке: они вдвоём в одной квартире, а мы в другой. Мы не заняли бы много места всего я, Дима и двое малышей. Но она даже слушать не стала.
«Жить с матерью? фыркнула она. Ты с ума сошла? Думаешь, моя жизнь кончена? Я ещё молода. А со старухой только нервы потреплю. Живи где хочешь, но мне не мешай».
Я проглотила обиду. Позвонила отцу. Он давно жил с новой женой. У них просторная четырёхкомнатная, и я надеялась, что он заберёт бабушку к себе. Всё-таки она его мать. Но он тоже отказался. Сказал, что у него дети от второго брака и «квартира и так забита под завязку».
В отчаянии я снова позвонила матери. Рыдала. Умоляла пустить нас, хоть ненадолго. Тогда она бросила мне в лицо:
«Сама виновата, что без денег. Никто не гнал тебя под венец. Никто не просил рожать. Захотела быть взрослой? Теперь расхлёбывай сама. Решай свои проблемы сама».
Меня будто током ударило. Сидела на кухне с телефоном в руке, и казалось, мир рушится. Это говорила моя мать. Женщина, которая должна была быть моей опорой. Я просила не золотых гор лишь угол, лишь каплю жалости.
На следующий день мы с Димой решали, что делать. Единственная, кто откликнулся, его мать, Татьяна Ивановна. Она жила в деревне под Воронежем, в доме с огородом. Предложила нам свободную комнату и даже вызвалась сидеть с детьми, пока мы работаем.
Но мне страшно. Не город. Глушь. Нет нормальной поликлиники, хорошей школы, даже транспорта. Боюсь, если переедем, уже не выберемся. Что дети вырастут без возможностей, без будущего. Что я сломаюсь, смирюсь.
Но выбора нет. Мать отвернулась. Бабушка слишком стара, чтобы приютить нас. Отец не считает нас семьёй. И теперь я на распутье: уехать в никуда или принять помощь, которая, хоть и чужая, но искренняя.
Знаешь, что больнее всего? Не бедность. Не трудности. А знать, что самые родные становятся самыми далёкими, когда нужны больше всего. И мой главный страх не за себя. За детей. Чтобы они никогда не почувствовали, каково это быть нежеланными для собственной бабушки.
