Мелкий дождь моросил по Москве, прохожие спешили по своим делам, прячась под зонтами, но никто не заметил, как женщина в бежевом костюме упала на колени прямо на перекрёстке у метро. Её голос дрожал.
«Пожалуйста женись на мне», прошептала она, протягивая бархатную коробочку.
Человек, которому она сделала предложение, не брился неделями, носил потрёпанное пальмо с заклеенными скотчем дырками и ночевал в подворотне рядом с Московской биржей.
Алиса Соколова, 36 лет, миллиардерша, генеральный директор IT-компании и мать-одиночка, казалось, имела всё место в «Форбс», обложки журналов, пентхаус с видом на Парк Горького. Но за стеклянными стенами своего офиса она задыхалась.
Её шестилетний сын Данила замкнулся после того, как отец, известный хирург, ушёл к молодой любовнице и уехал в Париж. Данила больше не смеялся. Ни над мультиками, ни над щенками, даже перед куском торта «Прага» оставался равнодушным.
Ничто не радовало его кроме странного бородатого мужчины, который кормил голубей возле школы.
Алиса впервые заметила его, когда опоздала за сыном. Данила, обычно молчаливый, указал на того человека и сказал: «Мама, он разговаривает с птицами, как с семьёй».
Алиса не придала этому значения пока сама не увидела. Бездомный, лет сорока, с тёплыми глазами под слоем грязи и щетины, аккуратно раскладывал крошки на парапете, шепча что-то каждому голубю, будто старому другу. Данила стоял рядом, смотрел на него с таким спокойствием, которого мать не видела в нём месяцами.
С тех пор Алиса стала приходить на пять минут раньше просто чтобы наблюдать.
Однажды вечером, после тяжёлого совещания, она шла мимо школы. Он был там, даже под дождём мурлыкал что-то голубям, промокший, но улыбающийся.
Она пересилила себя и подошла.
«Извините», тихо сказала она. Он поднял взгляд острый, несмотря на грязь. «Я Алиса. Тот мальчик Данила он вас любит».
Мужчина улыбнулся. «Знаю. Он тоже разговаривает с птицами. Они понимают то, что люди не понимают».
Алиса невольно рассмеялась. «Можно можно узнать ваше имя?»
«Иван», просто ответил он.
Они говорили. Сначала двадцать минут, потом час. Алиса забыла о совещании, забыла о дожде, стекающем за воротник. Иван не просил денег. Спрашивал о Даниле, о её работе, о том, сколько она спит, и мягко подшучивал над ответом.
Он был добрым. Умным. Раненым. И совершенно непохожим на всех мужчин, которых она знала.
Дни превратились в неделю.
Алиса приносила кофе. Потом борщ. Потом шарф.
Данила рисовал для Ивана и говорил: «Он как настоящий ангел, мам. Только грустный».
На восьмой день Алиса спросила то, что не планировала:
«Что что нужно, чтобы ты снова начал жить? Чтобы у тебя был второй шанс?»
Иван отвел взгляд. «Кто-то должен поверить, что я ещё что-то значу. Что я не просто призрак, которого все сторонятся».
Потом посмотрел ей в глаза.
«И я хочу, чтобы этот человек был честен. Не из жалости. Просто выбрал бы меня».
Сейчас Предложение
И вот Алиса Соколова, миллиардерша, которая когда-то скупала стартапы до завтрака, стояла на коленях на Тверской мокрая от дождя и протягивала кольцо человеку, у которого не было ничего.
Иван казался потрясённым. Не из-за камер, уже щёлкающих вокруг, не из-за зевак, окруживших их.
А из-за неё.
«Жениться?» прошептал он. «Алиса, у меня нет имени. Нет счёта в банке. Я сплю за мусорным баком. Почему я?»
Она сглотнула. «Потому что ты заставляешь моего сына смеяться. Потому что я снова чувствую рядом с тобой. Потому что ты единственный, кто ничего не хотел от меня кроме как узнать меня».
Иван смотрел на коробочку в её руке.
Потом отступил на шаг.
«Только ответь сначала на один вопрос».
Алиса напряглась. «Любой».
Он наклонился, встретив её взгляд на одном уровне.
«Ты всё ещё полюбила бы меня, спросил он, если бы узнала, что я не просто бродяга а человек с прошлым, способным разрушить всё, что ты построила?»
Глаза Алисы расширились.
«Что ты имеешь в виду?»
Иван выпрямился. Его голос стал тихим, хриплым.
«Я не всегда был бездомным. Когда-то моё имя шептали в залах судов».
[Следующая часть Максим и близнецы]
Максим Орлов молча смотрел на потрёпанную красную машинку в своих руках. Краска облупилась, колёса еле крутились, но она была дороже всех его яхт и вилл.
«Нет, наконец сказал он, опускаясь на колени перед близнецами. Я не могу её взять. Она ваша».
Один из мальчиков, с дрожащими карими глазами, прошептал: «Но нам нужны деньги на лекарства для мамы. Пожалуйста, дядя»
Сердце Максима сжалось.
«Как тебя зовут?» спросил он.
«Я Саша, сказал старший. А он Миша».
«А как зовут вашу маму?»
«Марина, ответил Саша. Она очень больна. Лекарства очень дорогие».
Максим посмотрел на них. Им было всего шесть. А они стояли здесь, в холоде, продавая свою единственную игрушку.
Его голос стал мягче. «Отведите меня к ней».
Сначала они замялись, но что-то в его тоне убедило их. Кивнув, они повели его по узким переулкам до обшарпанного дома. Поднялись по разбитой лестнице и привели в маленькую комнату, где на продавленном диване лежала бледная женщина без сознания. В квартире было холодно. Тонкое одеяло едва прикрывало её худое тело.
Максим тут же достал телефон и позвонил своему личному врачу.
«Немедленно отправляйте «скорую» по этому адресу. Полный состав. Я хочу её в своём отделении».
Он опустился на колени рядом с женщиной. Дыхание было слабым.
Близнецы смотрели на него широко раскрытыми глазами.
«Мама умрёт?» всхлипнул Миша.
Максим обернулся к ним. «Нет. Обещаю, с ней
