Свадьба отшумела, гости разъехались, дочь ушла к мужу. В квартире стало пусто. Промучившись неделю в тишине, мы с женой решили завести питомца. Хотелось, чтобы он стал достойной заменой дочери чтобы было кого кормить, воспитывать, выгуливать и убирать за ним. Ну и чтобы, в отличие от дочери, не воровал сигареты и не шуршал ночью в холодильнике. Кого именно брать не решили, думали выбрать на месте.
В воскресенье отправились на Птичий рынок. У входа продавались милые морские свинки. Я вопросительно глянул на жену.
Не подходит, отрезала она. Наша была сухопутная.
Рыбки молчали, попугаи, пестрые и болтливые, вызывали у жены аллергию на перья. Мне приглянулась мартышка ее гримасы напоминали дочь в переходном возрасте. Но жена заявила, что ляжет между нами трупом, и пришлось отступить. В конце концов, с обезьяной мы знакомы пять минут, а с женой всю жизнь.
Оставались собаки и кошки. Но собак надо постоянно выгуливать, а с кошками морока: не вижу себя продавцом котят у метро. Так что кот.
Нашего Кота мы узнали сразу. Он лежал в пластиковом контейнере, окруженный котятами. Те тыкались мокрыми носами в его пушистое брюхо, а он спал. На контейнере висела табличка: «Кузя». Продавщица рассказала трогательную историю о тяжелом детстве как выросшая с котом собака чуть не загрызла его, и бедняге не нашлось места в доме.
Внешне он был породистым персом с роскошной серой шубкой. Но документов, доказывающих, что сплющенный нос не родовая травма, не было. По пропавшим бумагам его звали Кайзер, но он отзывался на Кузю. Мы его купили.
До дома доехали без приключений Кузя всю дорогу тихо сопел под сиденьем. В подъезде жена, зная моё отношение к кастрации, ехидно спросила:
Ты уверен, что он не кастрированный?
Я напрягся. Не потому, что против меньшинств, а потому что кастрированный кот напоминает Квазимодо изуродованного людьми. Я распластал Кузю на лестнице и провел осмотр. В полумраке гениталий не было видно, а пушистое брюхо было в колтунах. Я попытался прощупать, кот взвыл, но, кажется, хозяйство было на месте.
В тот же день нагрянула дочь ревизовать холодильник. Увидев Кузю, она бросила обглоданный торт и накинулась на зверя. Вдвоем с матерью они запихнули его в ванну, отмыли детским шампунем, спеленали и высушили феном почему-то моим полотенцем.
Приведя кота в порядок, жена начала выстригать колтуны. Кот противно мурлыкал. Я не стал мешать и ушел на кухню с пивом.
Идилию разорвал душераздирающий вопль и грохот. Звякнули осколки, раздался вой. Я отставил бутылку и пошел на шум. Жена сидела на диване, завывая в такт, с окровавленными царапинами на руках. Рядом валялись ножницы и клочья шерсти. Мы с дочерью столпились вокруг.
Что случилось?
Я-а-а-й-ц-а-а! завыла она.
Какие яйца?
Оторва-а-а-ались!
От кого?!
От ко-о-о-та!
Я далек от медицины, но подозреваю, что такие вещи просто так не отваливаются. Тем более у котов.
Долго мы пытались понять, что произошло. Я добрый, поэтому мне дико хотелось придушить жену. Как тяжелораненого чтобы не мучилась и не терзала других.
Наконец она разжала кулаки. На окровавленных ладонях лежали два пушистых комочка с каплями крови. Оказалось, когда она стригла колтуны между лап, кот дёрнулся, и ножницы состригли то, что туда попало. По её словам именно яйца.
Сквозь сопли и слёзы удалось разобрать, что кот взревел, исцарапал ей руки и забился под диван, попутно разбив вазу. На его месте я бы откусил голову и разгромил квартиру. Жена завыла снова.
Мы с дочерью вооружились шваброй и полезли под диван. В пыльном углу светились глаза новоявленного кастрата. На сосиски он не реагировал. Как мужик мужика, я его понимал.
Дочь подталкивала кота шваброй, а я пытался ухватить его за лапы. Он огрызался и царапал деревянную рукоять. Наконец он вцепился в швабру и подъехал ближе. Боже, в каком он был виде! Бешеные жёлтые глаза, морда в паутине, хвост в вековой пыли. За полчаса с женой красавец-перс превратился в бродягу-кастрата.
Я прижал его к себе, чесал за ухом. Он понемногу успокоился, лапы расслабились и он хрипло замурлыкал! Жена забеспокоилась:
Ему плохо? Он хрипит? Вызову скорую!
Кот открыл мутный глаз, увидел её и напрягся. Я разогнал баб и унёс его на кухню.
Мы пили пиво, снимая стресс. Я жаловался, как тяжело с одними женщинами в доме, а Кузя понимающе мурлыкал. Потом он разлегся у меня на коленях, грея душу урчанием. Я тактично раздвинул ему лапы проверить, не пострадала ли репродуктивная функция. Осмотр расстроил: первичных признаков самца не было.
Я ещё хлебнул пива, разгрёб шерсть ничего. Их там и не было. У меня на коленях лежала кошка. Крупная, пушистая персидская кошка. С округлым животиком. А то, что жена «отрезала», были просто комки шерсти с кровью от царапин.
Мы не пошли бить морду продавщице за подлог. Общие переживания сблизили нас с кошкой. И зовут её теперь не Кузя. А вчера у Козы родились четыре котёнка. В нашем доме снова есть дети.
