Вот как звучит история в русском колорите:
После свадьбы гости разъехались, дочь перебралась к мужу, и в квартире стало пусто. Промучившись неделю в тишине, мы с женой решили завести питомца чтобы было кого кормить, воспитывать, выводить гулять и убирать за ним, как раньше за дочкой. Только, в отличие от неё, животное, надеялся я, не станет огрызаться, воровать сигареты и шуршать по ночам в холодильнике. Кого именно брать не знали, решили определиться на месте.
В воскресенье отправились на Птичий рынок. У входа продавали милых морских свинок, но жена сразу отрезала: «Не подходит наша была сухопутная». Рыбки молчали, попугаи, шумные и пёстрые, вызывали у неё аллергию на пух. Мне приглянулась мартышка её гримасы напомнили дочь в переходном возрасте. Но жена пообещала лечь между нами трупом, и я сдался. В конце концов, с обезьяной мы знакомы пять минут, а с женой уже привык.
Остались кошки и собаки. Собаку надо выгуливать, а с кошкой мороки не вижу себя продавцом котят у метро. Так что кот.
Нашего кота мы узнали сразу. Он лежал в пластиковом контейнере среди глупых котят, которые тыкались мордочками в его пушистый живот и сонно шевелили лапками. Сам он спал. На контейнере висела табличка: «Кузя». Продавщица рассказала душещипательную историю про его тяжёлое детство: якобы подросшая вместе с ним собака чуть не загрызла беднягу, и ему не осталось места в доме.
Внешне кот был породистым персом, серым и красивым. Но документов, доказывающих, что приплюснутый нос не родовая травма, а признак породы, не было. По пропавшим бумагам его звали Кайзер, но он отзывался на Кузю. Мы его купили.
Доехали благополучно Кузя всю дорогу тихо сопел под сиденьем. В подъезде жена, зная моё отношение к кастрации, ехидно спросила: «Ты уверен, что он не кастрированный?» Я напрягся. Не из-за предрассудков, просто кастрированный кот напоминает мне Квазимодо искалеченного людьми. Я разложил Кузю на лестнице и провёл первичный осмотр. В полутьме подъезда его меховые гениталии не разглядеть, а пушистый живот был в колтунах. Я попытался почувствовать себя зоофилом и провёл рукой по промежности. Кот взвыл, но, кажется, хозяйство было на месте.
В тот же день к нам нагрянула дочь проверить холодильник. Увидев Кузю, она бросила полуобглоданный торт и набросилась на зверя. Вдвоём с матерью они затолкали его в ванну, отмыли детским шампунем, спеленали и вытерли зачем-то моим полотенцем потом высушили феном.
Приведённого в порядок Кузю жена начала расчёсывать, выстригая колтуны. Кот противно мурлыкал. Я не стал мешать и ушёл на кухню с пивом.
Идилия разбилась душераздирающим воплем и грохотом. Зазвенели осколки, раздался вой. Я бросил бутылку и пошёл разбираться. Жена сидела на диване, качалась и выла, протянув руки с окровавленными царапинами. Рядом валялись ножницы и клочья шерсти. Мы с дочкой столпились вокруг.
Что случилось?
Жена глянула на нас тоскливо и завыла:
Я-а-а-й-ц-а-а!
Какие яйца?!
Оторва-а-а-лись!
Откуда?!
От кота-а-а-а!
Я далёк от медицины, но подозреваю, что такие вещи просто так не отваливаются. Уж тем более у котов.
Долго и безуспешно мы пытались понять сквозь её рыдания, что произошло. По натуре я добряк, но в такие моменты мне хочется придушить плачущую женщину из сострадания. Как тяжелораненого бойца, чтобы не мучилась.
Наконец жена разжала кулаки. На окровавленных ладонях лежали два пушистых комочка с каплями крови. Оказалось, когда она выстригала колтуны между лап, кот дёрнулся. Ножницы, уже нацеленные на шерсть, по инерции отхватили то, что туда попало. А попали, по её словам, именно яйца.
Сквозь слезы и сопли удалось разобрать, что кот взревел, расцарапал ей руки и забился под диван, заодно разбив вазу. На его месте я бы откусил голову и разнёс всю квартиру. О чём и сообщил. Жена завыла снова.
Мы с дочкой вооружились шваброй и залегли на полу. В пыльном углу под диваном светились жёлтые глаза новоиспечённого кастрата. Кот урчал злобно. На ласковые слова и сосиски не реагировал. Как мужик мужика, я его понимал.
Дочь подталкивала его шваброй, а я пытался ухватить за лапы. Кот был хитер огрызался, царапал деревянную ручку. Наконец он вцепился в швабру и подъехал ближе. Боже, в каком он был виде! Бешеные жёлтые глаза, паутина на усах, вековая пыль на хвосте. За полчаса с женой он из породистого перса превратился в бомжа-кастрата. Даже грустно стало.
Я прижал его к себе, почесал за ухом. Постепенно Кузя успокоился, лапы расслабились, и он хрипло замурлыкал. Странно кто ж мурлычет после кастрации? Жена, не касаясь кота, заныла:
Ему плохо? Он хрипит? Вызову скорую!
Кот открыл мутный глаз, увидел мучительницу и затих. Похоже, сейчас и вправду захрипит. Я разогнал баб и унёс его на кухню.
Мы пили пиво, снимая стресс. Я жаловался, как тяжело с одними женщинами в доме, а Кузя понимающе мурлыкал. Потом он разлёгся у меня на коленях, грея душу урчанием. В порыве откровенности я тактично раздвинул ему лапы проверить, не пострадала ли репродуктивная функция. Осмотр огорчил: первичных признаков не было. Я отхлебнул пива, разобрал шерсть ничего. Их там и не было.
На коленях у меня лежала кошка. Крупная, пушистая персидская кошка. С округлым животиком. А жена отрезала просто колтуны с кровью от царапин.
Мы не пошли бить морду продавщице общие переживания сблизили нас с кошкой. Теперь её зовут не Кузя. А вчера у Козы родились четыре
