Утро началось как обычно. За окном еще не рассвело, но город потихоньку просыпался, и доносился приглушенный гул машин. Я открыла глаза, потянулась и взглянула на мужа, спящего рядом Дмитрия. Он лежал на спине, рука свесилась с кровати, лицо расслабленное, почти детское. В такие моменты я старалась не думать о недавних ссорах, о его странной отстраненности, о том, как он стал поздно возвращаться с работы, отговариваясь: «Всё в порядке, просто дел много». Я верила ему. Хотела верить.
Доброе утро, прошептала я, касаясь его плеча.
Он вздрогнул, открыл глаза.
Уже? пробормотал он, зевая. Раненько сегодня.
Кофе хочется, улыбнулась я. Может, позавтракаем вместе?
Конечно, кивнул он, поднимаясь. Я сам сварю.
Я улыбнулась. Редкое проявление заботы с его стороны. В последнее время он почти не участвовал в домашних делах, и я уже думала, что он просто устал. Но сегодня он выглядел иначе. Слишком внимательным. Слишком старательным.
Я пошла в душ, а когда вернулась, на кухне уже витал аромат свежесваренного кофе. Дмитрий стоял у стола, разливая темную жидкость по чашкам. В одну мою любимую фарфоровую, с голубыми цветами он налил кофе, а другую, с трещинкой на ручке (её всегда использовала свекровь), оставил пустой.
Сварил по-особенному, сказал он, протягивая мне чашку. Как ты любишь: с каплей молока и корицей.
Спасибо, улыбнулась я, но в тот же миг уловила странный запах. Не кофе. Что-то резкое, химическое с оттенком горького миндаля.
Я нахмурилась.
Это что за запах? От кофе?
Дмитрий мельком глянул на чашку.
Не знаю. Может, новый сорт? Или молоко несвежее?
Я снова понюхала. Горький миндаль. Этот запах я знала. В детстве бабушка рассказывала: если пахнет горьким миндалем это цианистый калий. Я тогда не поверила, но потом прочла об этом в учебнике химии. Цианид пахнет горьким миндалем. И он смертелен.
Сердце застучало чаще.
Дима, ты точно ничего не перепутал? спросила я как можно спокойнее. У меня аллергия на некоторые добавки. Может, лучше возьму другую чашку?
Он на секунду замер. Потом улыбнулся.
Да брось, это просто кофе. Пей, пока не остыло.
Я кивнула, но тут в коридоре послышались шаги. Из своей комнаты вышла свекровь Валентина Ивановна. Женщина строгая, с холодным взглядом и привычкой всё замечать. Мы с ней никогда не ладили. Она считала, что я «не пара» её сыну, что я «слишком простая», что «в их семье такие, как я, не задерживаются».
Доброе утро, сухо сказала она, подходя к столу.
Мама, доброе, Дмитрий поцеловал её в щеку. Я сварил кофе. Вот, твоя чашка.
Он протянул ей пустую чашку с трещинкой.
А где мой кофе? спросила она, хмурясь.
Сейчас налью, сказал Дмитрий, берясь за кофейник.
В этот момент она сделала то, что спасло мне жизнь.
Она резко встала, взяла мою чашку и отрезала:
Обойдёшься.
Она посмотрела на меня с презрением.
Дмитрий замер. Его глаза на миг расширились. Он взглянул на меня и в этом взгляде я увидела нечто ужасное. Не страх. Не раздражение. А разочарование.
Чего ты там копаешься? бросила свекровь и начала пить из моей чашки. Наливай кофе, нечего тянуть.
Дмитрий медленно налил мне кофе в пустую чашку.
Я села. Сердце бешено колотилось. Я не могла оторвать глаз от чашки, стоявшей перед свекровью. Той самой, с запахом горького миндаля.
Крепкий, пробурчала она. Но пить можно.
Я смотрела на Дмитрия. Он сидел, опустив глаза, ковырял вилкой в тарелке с яичницей. Ни слова. Ни взгляда. Ни улыбки.
Через десять минут свекровь вдруг скривилась.
Что-то желудок пробормотала она. Голова кружится.
Вам плохо? спросила я, стараясь не выдать паники.
Да, немного она поставила чашку. Такое ощущение, будто будто задыхаюсь.
Она встала, но тут же пошатнулась. Дмитрий вскочил.
Мама! Что с тобой?
Ты ты она посмотрела на него, глаза расширились. Ты хотел меня
И она упала.
Я закричала. Дмитрий бросился к ней, стал звонить в скорую, тряс её за плечи. Я стояла в оцепенении. Всё происходило слишком быстро. Но одно я поняла точно: он хотел убить меня. А она она стала жертвой вместо меня.
Через двадцать минут приехала скорая. Врачи осмотрели Валентину Ивановну. Один из них понюхал чашку.
Отравление цианистым калием, сказал он. Очень высокая концентрация. Она в коме. Шансов почти нет.
Дмитрий стоял бледный, дрожащий.
Я не знаю, как это случилось Я просто сварил кофе
Где у вас хранится кофе? спросил врач.
В шкафу но он новый, я вчера купил
Покажите.
Мы пошли на кухню. Врач открыл банку. Понюхал.
Здесь точно нет цианида. Значит, кто-то подмешал его в чашку или воду.
Полиция приехала через полчаса. Начался допрос.
Вы последний, кто касался чашки, сказал следователь, глядя на Дмитрия. И вы наливали кофе.
Я ничего плохого не делал! крикнул он. Я люблю свою мать!
А жену? спросил следователь, переводя взгляд на меня.
Я молчала.
Потом, когда Дмитрия увезли на допрос, я осталась одна. На кухне стояла та самая чашка. Я подошла, взяла её. На дне тонкая белёсая плёнка. Я не стала её мыть. Положила в пакет и убрала в шкаф.
Через три дня свекровь умерла. Врачи сказали несовместимо с жизнью. Цианид убил клетки мозга за считанные минуты.
На похоронах Дмитрий
