Костя, ты в своём уме? Думаешь, я за деньги тебя к себе жить зову? Жалко мне тебя, вот и всё.
Костик сидел в инвалидном кресле и смотрел сквозь запылённые окна во двор больницы. Ему не повезло: палата выходила не на улицу, а в тихий сквер с лавочками и клумбами, где сейчас, зимой, почти не было людей.
К тому же его соседа по палате, Витьку Соколова, выписали неделю назад, и с тех пор Костику стало совсем тоскливо. Витёк был парнем общительным, весёлым и знал миллион историй, которые разыгрывал, будто настоящий актор. Он и учился в театральном на третьем курсе.
Словом, скучать с ним не приходилось. Да и мать Витьки каждый день приносила домашнюю выпечку, фрукты и сладости, которыми тот щедро делился с Костиком.
Теперь же палата опустела, и Костик чувствовал себя ненужным и одиноким, как никогда.
Его мрачные мысли прервала вошедшая медсестра. Увидев её, он расстроился ещё сильнее: вместо весёлой молоденькой Насти в дверях стояла вечно хмурая Людмила Аркадьевна.
За два месяца в больнице Костик ни разу не видел, чтобы она улыбалась. Да и голос у неё был под стать резкий, грубоватый.
Ну что разлёгся? Марш на кровать! рявкнула Людмила Аркадьевна, держа наготове шприц.
Костик покорно вздохнул, развернул кресло и подъехал к кровати. Медсестра ловко помогла ему лечь и так же проворно перевернула на живот.
Штаны снимай, скомандовала она.
Костик послушался и ничего не почувствовал. Уколы Людмила Аркадьевна ставила мастерски, за что он мысленно каждый раз её благодарил.
*Интересно, сколько ей лет?* подумал он, глядя на её руки, *наверное, уже пенсионерка. Маленькая пенсия, вот и злая*.
Тем временем игла вошла в тонкую вену, и Костик лишь слегка поморщился.
Всё, готово. Врач заходил? неожиданно спросила медсестра, уже собираясь уходить.
Нет ещё, покачал головой Костик, может, позже
Жди. И у окна не сиди простудишься, и так худой, как щепка, бросила Людмила Аркадьевна на прощание.
Костик хотел было обидеться, но не смог: сквозь её грубость ему чудилась забота. Пусть даже такая.
Он был сиротой. В четыре года в их деревенском доме случился пожар, и только он один остался жив. Мать, спасая его, выбросила сына в сугроб через окно, а сама погибла под рухнувшей крышей.
От неё ему достались мягкий характер, зелёные глаза и мечтательность, а от отца высокий рост и любовь к математике.
Родителей он почти не помнил. Лишь обрывки: вот он с матерью на празднике в деревне, вот сидит на плечах у отца, чувствуя тёплый ветерок
Ещё он помнил рыжего кота, то ли Мурзика, то ли Ваську Но больше ничего не осталось даже фотографии сгорели.
В больнице его никто не навещал некому. В восемнадцать государство выделило ему комнату в общежитии. Жить одному нравилось, но иногда накатывала такая тоска, что хоть плачь.
После школы он не поступил в университет не хватило баллов. Пришлось идти в техникум. Специальность понравилась, но с одногрупниками не сложилось. Тихий и замкнутый, Костик был им не интересен.
Два месяца назад, спеша на пары, он поскользнулся в переходе и сломал обе ноги. Переломы оказались сложными, заживали долго.
Теперь его выписывали, и это пугало: в его доме не было лифта, а на костылях он бы не справился
После обеда пришёл врач, Николай Васильевич. Осмотрев снимки, он объявил:
Ну, Константин, рад вас обрадовать: переломы срастаются. Через пару недель сможете ходить. Забирайте выписку и домой. Вас встретят?
Костик кивнул.
Отлично. Людмила поможет собраться. Не болейте!
Когда врач ушёл, Костик замер в панике.
Вошедшая Людмила Аркадьевна протянула ему рюкзак:
Собирайся.
Потом прищурилась:
Ты врачу соврал.
О чём вы? сделал непонимающее лицо Костик.
Не дури. Знаю, что за тобой никто не приедет. Как доберёшься?
Как-нибудь
Ты ещё месяц на ногах не будешь. Как жить-то?
Разберусь.
Людмила Аркадьевна вдруг села рядом и посмотрела ему в глаза:
Костя, это, может, и не моё дело но тебе нужна помощь. Ты сам не справишься.
Я справлюсь.
Не справишься. Я в медицине не первый год. Чередуешься, как ребёнок?
А вам-то что?
А то, что поживи пока у меня. Дом у меня за городом, но крыльцо две ступеньки. И комната свободная. Как окрепнешь уйдёшь.
Костик остолбенел. У неё? Но они же чужие
Молчишь? нахмурилась она.
Как-то неудобно
Неудобно это в инвалидной коляске по четырём этажам ползать. Едем?
Костик заколебался. Но правда была на её стороне. И вдруг он осознал: все эти месяцы она по-своему о нём заботилась. *«Кушай, там кальций», «Окно закрой, сквозит», «Таблетки выпил?»*
И вот теперь, единственная во всём мире, она готова помочь.
Я согласен, прошептал он. Только денег у меня нет
Людмила Аркадьевна возмущённо подняла брови:
Костя, ты в своём уме? Думаешь, я за деньги тебя зову? Жалко мне тебя, вот и всё.
Я не хотел вас обидеть
Не обижаюсь. Поехали.
Её дом оказался маленьким и уютным. Первые дни Костик дичился, но Людмила Аркадьевна быстро его раскусила:
Хватит стесняться. Проси, что нужно.
Ему нравилось здесь: снег за окном, треск дров в печи, запах домашней еды Всё напоминало то, давно потерянное, детство.
Шли дни. Костыли сменились тростью. Пришло время возвращаться.
После поликлиники они шли домой, и Костик делился планами:
Надо экзамены догонять. Столько времени потерял
Возьми
