Дяденька, возьмите мою сестрёнку она давно ничего не ела, он резко обернулся и замер от изумления!
Дядя, пожалуйста возьмите её. Она совсем голодная
Этот тихий, полный отчаяния голос, пробившийся сквозь уличный шум, застал Егора врасплох. Он спешил нет, он буквально мчался, будто за ним гнался невидимый враг. Время поджимало: миллионы рублей зависели от решения, которое должны были принять сегодня на совещании. После того как не стало Татьяны его жены, его света, его опоры работа стала единственным смыслом в жизни.
Но этот голос
Егор оглянулся.
Перед ним стоял мальчик лет семи. Худенький, растрёпанный, с заплаканными глазами. В руках он держал крошечный свёрток, из которого выглядывало личико малышки. Девочка, завёрнутая в старую поношенную кофту, тихонько хныкала, а мальчик прижимал её к себе так, будто был её единственной защитой в этом равнодушном мире.
Егор заколебался. Он знал нельзя терять ни минуты, нужно идти. Но что-то во взгляде ребёнка или в этом простом «пожалуйста» задело глубинную часть его души.
Где мама? мягко спросил он, присев рядом.
Она обещала вернуться но её уже два дня нет. Я жду здесь, вдруг придёт, голос мальчика дрожал, как и его руки.
Его звали Артём. Малышку Любава. Они остались совсем одни. Ни записки, ни объяснений только надежда, за которую семилетний мальчик держался, как утопающий за соломинку.
Егор предложил купить еду, вызвать полицию, сообщить в соцслужбы. Но при слове «полиция» Артём вздрогнул и прошептал с болью:
Пожалуйста, не забирайте нас. Любаву отнимут
И в тот миг Егор понял: просто уйти он уже не может.
В ближайшей закусочной Артём ел жадно, а Егор осторожно накормил Любаву смесью, купленной в аптеке рядом. В нём начало пробуждаться что-то давно забытое то, что долго лежало под холодной броней.
Он набрал ассистента:
Отмените все встречи. Сегодня и завтра тоже.
Через некоторое время приехали полицейские Ковалёв и Морозова. Обычные вопросы, стандартные процедуры. Артём судорожно сжимал руку Егора:
Вы не отдадите нас в приют, правда?
Егор сам не ожидал от себя этих слов:
Не отдам. Обещаю.
В участке начались формальности. К делу подключилась Надежда Ивановна старая знакомая и опытный соцработник. Благодаря ей всё оформили быстро временная опека.
Только до тех пор, пока не найдут маму, повторял Егор скорее себе. Только временно.
Он повёз детей домой. В машине было тихо, словно в могиле. Артём крепко держал сестрёнку, не задавая вопросов, только шепча ей что-то ласковое, успокаивающее, родное.
Квартира Егора встретила их простором, мягкими коврами и панорамными окнами с видом на город. Для Артёма это было похоже на сказку в его жизни никогда не было столько тепла и уюта.
Сам Егор чувствовал себя растерянным. Он ничего не смыслил в детских смесях, подгузниках и режиме дня. Спотыкался о пелёнки, забывал, когда кормить, когда укладывать спать.
Но Артём был рядом. Тихий, внимательный, напряжённый. Он наблюдал за Егором, как за незнакомцем, который может исчезнуть в любой миг. Но при этом помогал бережно качал сестру, напевал колыбельную, нежно укладывал её спать, как умеют только те, кто делал это много раз прежде.
Однажды вечером Любава никак не могла уснуть. Она всхлипывала, ворочалась в кроватке, не находя себе места. Тогда Артём подошёл к ней, осторожно взял на руки и начал тихонько напевать. Через несколько минут девочка уже мирно спала.
Ты так хорошо умеешь её успокаивать, сказал Егор, глядя на это с теплом в сердце.
Пришлось научиться, просто ответил мальчик. Без обиды, без жалобы как факт жизни.
В этот момент раздался звонок. Звонила Надежда Ивановна.
Мы нашли их мать. Она жива, но сейчас проходит реабилитацию наркотическая зависимость, тяжёлое состояние. Если закончит лечение и докажет, что может заботиться о детях их вернут. В противном случае опеку возьмёт государство. Или ты.
Егор замолчал. Внутри что-то сжалось.
Ты можешь оформить опеку официально. Или даже усыновить. Если действительно этого хочешь.
Он не был уверен, что готов стать отцом. Но знал одно: не хочет их потерять.
Тем вечером Артём сидел в углу гостиной и осторожно рисовал карандашом.
А что теперь будет с нами? спросил он, не отрывая глаз от листа. Но в его голосе звучало всё страх, боль, надежда и ужас снова быть брошенным.
Не знаю, честно ответил Егор, садясь рядом. Но я сделаю всё, чтобы вы были в безопасности.
Артём немного помолчал.
Нас снова заберут? Отнимут у тебя, у этого дома?
Егор обнял его. Крепко. Без слов. Всем объятием хотел сказать: ты больше не один. Никогда.
Я не отдам вас. Обещаю. Никогда.
Именно в этот момент он понял: эти дети уже не были случайностью. Они стали частью его самого.
На следующее утро Егор позвонил Надежде Ивановне:
Я хочу стать их официальным опекуном. Полноценным.
Процесс оказался непростым: проверки, собеседования, домашние визиты, бесконечные вопросы. Но Егор прошёл всё потому что теперь у него была настоящая цель. Два имени: Артём и Любава.
Когда временная опека стала чем-то большим, Егор решил переехать. Он купил дом за городом с садом, простором, утренним пением птиц и запахом травы после дождя.
Артём расцветал на глазах. Он смеялся, строил крепости из подушек, читал вслух, приносил рисунки и гордо вешал их на холодильник. Он жил по-настоящему, свободно, без страха.
Однажды вечером, укладывая мальчика спать, Егор накрыл его одеялом и ласково провёл рукой по волосам. Артём посмотрел на него снизу вверх и тихо сказал:
Спокойной ночи, папа.
Егор почувствовал тепло где-то глубоко внутри, а в глазах защекотало.
Спокойной ночи, сынок.
Весной состоялось официальное усыновление. Подпись судьи закре