Я поклялась бы, что видела его. Трогала. Целовала. Чувствовала. Его дыхание было тёплым, губы пахли мятой как всегда. На нём был тот самый серый свитшот, который он ненавидел за то, что он слишком большой и делал его похожим на «мягкого бандита». Он был настоящим. Он обнимал меня всю ночь. Шептал «люблю тебя» на ухо. Говорил, что мы поженимся в следующем году. Я помню каждую секунду. Как его пальцы скользили по моей руке. Как он плакал, когда плакала я. Как он любил меня с такой страстью, что я думала моя душа разорвётся пополам. А потом он исчез.
Я проснулась одна. Но мне не было страшно. Я подумала, что он ушёл на пробежку, как иногда делал. Его одеколон ещё витал в простынях. Моя кожа всё ещё горела там, где он прикасался. Но что-то было не так.
Я звонила.
Снова.
И снова.
И тут в комнату ворвалась моя лучшая подруга, Алиса, бледная как полотно. Я не понимала, почему она плачет.
«Света прошептала она. Ты ты не знаешь?»
Я рассмеялась. «Знать что?»
«Дима он умер.»
Я моргнула. «Как умер?»
Она разрыдалась сильнее. «Два дня назад. Авария. В ту ночь, когда был шторм.»
Нет. Нет. Нет.
Я закричала. Оттолкнула её. Сказала, что это жестоко так шутить. Показала смс, которое Дима прислал прошлой ночью. Голосовое, где он говорил: «Уже иду. Скучаю по телу рядом с твоим.» Она посмотрела на телефон, дрожа.
«Света он не мог это отправить. Он уже был в морге.»
Мир перекосился.
Колени подкосились.
Я вбежала в ванную, выхватила полотенце, которым он вытирался оно всё ещё было влажным. Свитшот, брошенный на полу. След зубов на шее.
Он был здесь.
Должен был быть.
Но правда была в том что Диму похоронили вчера.
И всё же этой ночью я была с ним.
Дни шли. Ночи стали невыносимыми. Я не могла спать. Каждый раз, закрывая глаза, видела его. То стоящим у кровати. То шепчущим мне на ухо. Однажды ночью я услышала его голос: «Не плачь, лапка. Я с тобой.» Я попыталась записать, но на плёнке был лишь шум и моё перепуганное дыхание.
А потом у меня пропали месячные.
Два раза.
Я думала, это стресс. Горе. Травма.
Пока меня не вырвало пятый раз за день.
Тест.
Две полоски.
Беременна.
Я рухнула на пол.
Единственный, с кем я была это Дима.
Но он был мёртв.
В земле. Разлагался. Ушёл.
И всё же во мне что-то росло.
Что-то, что пиналось по ночам.
Что-то, что светилось под кожей, когда выключали свет.
И каждый раз, когда я плакала и говорила, что не выдержу
Я слышала его шёпот из темноты:
«Ты не одна. Наш сын идёт.»
***
Я не помнила, как заснула. Только проснулась в ванной, с тестом в руке, две розовые полоски издевались над моим рассудком. Я не разговаривала ни с кем днями даже с Алисой. Телефон звонил десятки раз. Её имя высвечивалось на экране. Я игнорировала.
Как объяснить, что жду ребёнка от человека, который уже недели под землёй? Кто мне поверит? Я и сама не верила до конца. Пока не наступила та ночь.
Я едва уснула, когда что-то толкнуло меня изнутри. Не просто пинок. Это было осознанно. Как будто хотело привлечь внимание. Я вскочила, задыхаясь, руки на животе. И снова услышала его.
Голос Димы. В голове.
«Не бойся, лапка. Я выбрал тебя.»
Я закричала и выбежала из комнаты. Разглядывала живот в зеркале, задирая футболку. Клянусь, видела слабый пульсирующий свет под кожей. Мерцание и исчезновение. Ноги подкосились. Я рухнула на пол, рыдая.
На следующий день заставила себя пойти в больницу. Рассказала врачу, что забеременела после того, как ко мне пришёл мой парень. Солгала про даты. Солгала про всё кроме симптомов.
«Странные сны. Светящаяся кожа. Голоса тех, кого нет.»
Выражение врача медленно сменилось с тревоги на подозрение.
«Сделаем анализы, осторожно сказала она. Стресс сильно влияет на разум, особенно с гормонами беременности.»
Она приложила стетоскоп к моему животу. Её лицо замерло.
«Я не не слышу сердцебиения. Но что-то двигается.»
Назначили УЗИ. Лёжа на холодном столе, я видела, как бледнеет лицо врача. Она меняла настройки сканера. Не говорила ничего, пока я не спросила.
«Там плод, прошептала она. Но он светится.»
Я сбежала из больницы, не дожидаясь результатов. Этой ночью снова был сон. Дима стоял у нашего старого места у озера, ветер шевелил его свитшот.
«Наш сын не такой, как все, сказал он тише ветра. Он я и не только.»
«Что это значит?» спросила я.
Он лишь грустно улыбнулся. «Ты поймёшь. Но защити его.»
Я проснулась шторы были распахнуты, хотя я закрывала их на ключ. Свитшот из сна аккуратно лежал на краю кровати. Я дотронулась он был тёплым.
И тогда я поняла то, что росло во мне, было реально. Его. И оно меняло меня.
На следующий день я позвонила Алисе. Мне нужна была помощь. Она примчалась, обняла. Я рассказала всё. Показала свечение на животе. Говорила о снах, голосе, ребёнке.
Она не засмеялась.
Не закричала.
Прошептала: «Надо отвести тебя к одной.»
Мы пришли в старый дом за церковью её бабушки. Там сидела старуха с седыми косами и бледными глазами. Она взглянула на меня раз и сказала:
«Ты не первая. Но должна быть последней.»
Я спросила, что это значит, и её ответ сковал мне кровь.
«Ты носишь дитя привязанной души. Это и благословение и предупреждение. Его отец не должен был вернуться. Теперь дверь открыта. И другие идут.»
«Забрать его?»
«Забрать тебя.»
Вдруг свет мигнул. Ледяной ветер пронзил комна
