**Дневник. 12 июня.**
Колеса поезда отсчитывали километры моего долгожданного отпуска. Три месяца я копил на эту поездку, три месяца мечтал о Черном море, о соленом ветре и закатах, которые не заслоняют городские высотки. Купе пока было пустым, и я наслаждался редкой роскошью остаться наедине со своими мыслями.
Аккуратно разложил на столике припасы: домашние котлеты в фольге, банку соленых огурцов, бутерброды с колбасой, яблоки, печенье и термос с крепким чаем. Этого должно было хватить на долгий путь до Анапы. Представлял, как буду неторопливо ужинать, глядя в окно на мелькающие поля, читать книгу, потягивая чай из любимой кружки.
Поезд замедлил ход, приближаясь к очередной станции. Я даже не обратил внимания на шум в коридоре какая разница, когда впереди ждали море и две недели блаженного ничегонеделания?
Но судьба, видимо, решила внести коррективы в мои планы.
В купе ввалилось семейство: коренастый мужик с взъерошенными волосами и пивным брюшком, его жена дородная женщина с громким голосом, и их сын, лет десяти, такой же крепкий, как мать. Они шумно расселись, переговариваясь и раскидывая вещи где попало.
Ну наконец-то! протрубила женщина, плюхаясь на нижнюю полку. Думала, ноги отвалятся, пока эти чемоданы тащили!
Сама виновата, Галка, огрызнулся мужчина. Кто тебя просил столько барахла везти?
Это не барахло, а нужные вещи! возмутилась Галя.
Мальчик молча залез на свою полку и тут же начал чавкать чипсами.
Я старался сохранять спокойствие. В конце концов, люди тоже едут отдыхать, имеют право на эмоции. Может, успокоятся, и как-нибудь доедем.
Но мои надежды развеялись уже через полчаса.
Ой, а что это у вас такое вкусненькое? Галя жадно уставилась на мой стол. Мы тоже еду взяли, смотрите!
Она достала из сумки два вареных яйца и вялый огурец, швырнула их рядом с моими аккуратно разложенными припасами.
Тоже на общий стол! торжественно объявила она, будто оказала мне великую услугу.
Что-то внутри меня напряглось, но я еще надеялся, что обойдется.
Напрасно.
Мужчина, представившийся Виктором, без церемоний развернул мои котлеты и откусил одну.
О, домашние! прокомментировал он с набитым ртом. Хорошо готовите!
Вить, дай и мне попробовать! протянула руку Галя.
Извините, попытался я остановить их, но это моя еда. Я готовил ее на всю дорогу.
Они посмотрели на меня так, будто я сказал что-то дикое.
Да вы что! всплеснула руками Галя. Как так можно? Вы же выставили еду на стол! Если на столе значит, угощаете попутников! Это же элементарная вежливость!
Мы тоже свою еду достали, добавил Виктор, указывая на жалкие два яйца. Угощайтесь, не стесняйтесь!
Мальчик тем временем полез грязными руками в мою банку с огурцами.
Вкусно! заявил, жуя.
Меня накрыла волна возмущения. Эти люди нагло пожирали мою еду, прикрываясь выдуманными правилами. И самое противное они делали это с видом, будто я должен благодарить их за такую «честь».
Послушайте, попытался говорить твердо, я никого не угощал. Это моя еда, и я рассчитывал, что ее хватит мне на весь путь.
Да бросьте! отмахнулась Галя, накладывая себе мою котлету. Не жадничайте! Видите, у нас самих еды кот наплакал. Мы же не заставляем вас есть только наши продукты!
Виктор тем временем доедал мои бутерброды, а мальчик демонстративно облизывал пальцы, вытаскивая из банки последние огурцы.
Они ели с таким аппетитом и наглостью, что я почувствовал, как обида подступает к горлу. Не из-за еды из-за полного бессилия перед человеческой наглостью.
Знаете что, сказал я, стараясь скрыть дрожь в голосе, мне нужно выйти в коридор.
Ну идите, идите, великодушно разрешила Галя, не отрываясь от еды. Мы тут пока со столом разберемся.
Я вышел и только тогда позволил себе расслабиться. Щеки горели не от злости, а от унижения. Смотрел на мелькающие за окном поля и не понимал, как люди могут быть такими бесцеремонными.
Простите, что вмешиваюсь, но вы расстроены?
Обернулся. Рядом стоял высокий парень с внимательным взглядом и крепкой фигурой. В его глазах не было праздного любопытства только искреннее участие.
Все в порядке, попытался я отмахнуться.
Не похоже, мягко заметил он. Я Артем. А вас как зовут?
Дмитрий, ответил я, удивляясь, что голос не дрожит.
Дмитрий, не настаиваю, но иногда помогает выговориться. Что случилось?
Возможно, именно его доброта сломала мою защиту. Я рассказал все про отпуск, про еду, про наглых соседей.
Артем слушал внимательно, иногда кивал. Когда я закончил, его лицо стало серьезным.
Понятно, сказал он. Какое у вас купе?
Седьмое, ответил я, не понимая, к чему он клонит.
Подождите тут минутку, попросил Артем и направился к моему купе.
Я остался у окна, не зная, чего ждать. Что он собирается делать?
Из купе доносились приглушенные голоса. Сначала кричала Галя, потом Виктор, затем наступила тишина, прерываемая только спокойным голосом Артема.
Через несколько минут он вышел. Его лицо было невозмутимым, но в глазах светилось что-то похожее на удовлетворение.
Думаю, теперь они будут вести себя прилично, сказал он.
Что вы им сказали? спросил я, горя от любопытства.
Ничего особенного, уклончиво ответил Артем. Просто объяснил кое-что о правилах поведения в поезде.
Когда я вернулся в купе, картина изменилась. Мои соседи сидели тихо, мальчик уткнулся в телефон, а Виктор с Галей перешептывались, бросая на меня виноватые взгляды.
Дмитрий, начал Виктор, когда я сел, простите нас, пожалуйста. Мы же не знали, что вы едете не один.
Конечно, не