Я никогда не думала, что моя старость будет пахнуть дезинфекцией и тёплым борщом.
Я представляла себя в семьдесят с губами, накрашенными яркой помадой, танцующей под гармонь в парке Горького, флиртующей с пенсионерами из клуба и пьющей чай с ватрушками, обсуждая политику или футбол.
Но нет.
Реальность поместила меня в дом престарелых под названием «Берёзовая Роща», что звучит поэтично, но здесь больше закрытых дверей, чем в тюрьме.
Мой сын привёз меня во вторник, сразу после обеда.
Мама, тебе здесь будет лучше, сказал он тем жалобным голосом, каким всегда говорил, когда собирался сделать что-то ужасное. Здесь у тебя будет компания, медицинский уход, развлечения
Ах, чудесно, ответила я. Тогда заодно оставь мне свою кредитку, и я устрою себе «круизное развлечение».
Он не ответил. Быстро поцеловал меня в щёку так, как целуют, когда хотят уйти до того, как тебя начнёт мучить совесть и ушёл.
Я осталась смотреть на белый потолок, вдыхая запах хлорки, который въедается в кожу, и думала: если это «лучшее для меня», то я предпочитаю худшее.
Первые дни были кошмаром. Я не могла спать: одна из моих соседок, Галина, храпела, будто у неё в груди трактор, а другая, Нина, прятала чулки у всех под кроватями «чтобы посмотреть, кто их найдёт», словно это психологический эксперимент.
Но я привыкла. Стариков недооценивают, а ведь мы куда гибче, когда другого выхода нет.
Теперь я занимаюсь йогой на стуле (хотя выгляжу как неудачно сложенный оригами), три раза в неделю играю в лото и подружилась с очень милым дедушкой, Николаем Петровичем, который каждый день делает мне предложение.
Марья Ивановна, мы с вами составили бы прекрасную пару, говорит он, протягивая мне пластиковый цветок.
Конечно, Николай Петрович, но сначала вспомни, как меня зовут, отвечаю я.
Он смеётся. Я тоже. В глубине душе я чувствую себя лучше, чем ожидала.
Но в одно воскресенье сын пришёл неожиданно. На его лице была та самая подозрительная улыбка, которую я знала с его пяти лет улыбка «мам, мне кое-что нужно».
Ма-а-ам! протянул он, как когда-то просил новую игрушку.
Ну, что теперь сломал? спросила я, скрестив руки.
Ничего, мам. Просто я жениться собираюсь.
Я подняла бровь.
Серьёзно? Какая неожиданность! Не знала, что нашлась такая смелая девушка.
Он засмеялся нервно. Я нет.
Ну, мам, свадьбы дорогое удовольствие Может, поможешь немного?
Немного? Ты выселил меня из дома, потому что «не хватало места», а теперь хочешь, чтобы я оплатила твой банкет?
Он смотрел на меня глазами брошенного щенка. Я же смотрела на него взглядом матери, которая видела уже слишком много щенков и знает, что они всегда грызут не ту обувь.
Давай разберёмся, продолжила я. Ты оставил меня здесь, среди стариков, которые дерутся за пульт от телевизора, и теперь хочешь мои деньги на суши для твоей свадьбы?
Это не суши, мам, а фуршетельный зал!
Фуршетельный Ну да, ну да. А почему бы вам не расписаться прямо здесь? Мои подружки по лото будут подружками невесты, а Николай Петрович сыграет роль священника. Он даже «да, согласен» сказать может!
Он покраснел, как спелый помидор.
Мама, я серьёзно.
Я тоже, ответила я. А если хотите праздник, устройте его по-русски: пусть гости приносят еду с собой, и все будут счастливы.
Он схватился за голову.
Не могу поверить, что ты не хочешь мне помочь.
Ох, нет, дорогой, сказала я. Я уже помогла: дала тебе жизнь, меняла пелёнки, утешала, когда ты рыдал из-за первой девушки, и даже подписала кредит на твою машину. Мой контракт «матери-инвестора» истёк.
Он замолчал. Медсестра, проходя мимо, подмигнула мне. Кажется, все матери в этом доме престарелых аплодировали бы мне.
В конце концов, я не дала ему денег. Но кое-что получше совет, который дороже чека.
Слушай, сынок. Для брака нужно три вещи: любовь, терпение и желание делить жизнь. Всё остальное зал, торт, цветы берётся в кредит. И платить по нему буду не я.
Он вздохнул, поцеловал меня в лоб и ушёл, опустив голову.
Я осталась смотреть в окно столовой, улыбаясь. Потому что поняла: мне ещё есть что ему дать. Не деньги, а мудрость.
Вечером Николай Петрович снова сделал мне предложение.
Ну что, Марья Ивановна, поженимся? Устроим праздник в столовой!
Только если пообещаешь не храпеть в первую брачную ночь, ответила я.
Мы засмеялись.
И пока «Берёзовая Роща» засыпала, наполняясь запахом борща и лёгкой грустью, я подумала: может, здесь не так уж плохо. Я всё ещё нужна, всё ещё могу учить, всё ещё живу.
А когда наступит день свадьбы моего сына если, конечно, меня пригласят я приду в красном платье, с самым начищенным костылём, и подниму бокал с подругами по лото.
Потому что, даже если он оставил меня здесь, у меня есть то, чего нет у него: опыт и чувство юмора.
