Никогда не думала, что моя старость будет пахнуть хлоркой и чуть теплыми щами.
Я представляла себя в семьдесят с лихим малиновым помадным следом на щеке, танцующей под «Калинку-малинку» в парке Горького, кокетничающей с пенсионерами из шахматного клуба и жующей пышки с чаем, пока мы спорим о политике или «Спартаке».
Но нет.
Реальность поселила меня в дом престарелых под названием «Лучи заката» звучит поэтично, но дверей тут запирают больше, чем в тюрьме строгого режима.
Мой сын привез меня во вторник, сразу после обеда.
Мам, тебе тут будет лучше, сказал он своим «ягненочьим» голосом, которым всегда пользовался, когда собирался натворить дел. Тут и компания, и врачи, и развлечения
Ах, ну просто замечательно! ответила я. Тогда оставь заодно свою кредитку, и я себе круиз «развлекуха» организую.
Он промолчал. Чмокнул меня в щеку тем быстрым поцелуем, когда хочешь сбежать до того, как тебе начнут тыкать в совесть, и ушел.
А я осталась смотреть на белый потолок, вдыхая аромат хлорки, въедающейся в кожу, и думать: если это «лучшее» для меня, то что же тогда худшее?
Первые дни были кошмаром. Спать не могла: соседка по комнате, Галина, храпела, будто в груди у нее завелся трактор «Беларусь»; а другая, Людмила, прятала у всех тапки «на проверку внимательности» видимо, считала это социальным экспериментом.
Но я привыкла. Стариков все недооценивают, а зря мы умеем гнуться, когда выбора нет.
Теперь я делаю зарядку на стуле (выгляжу при этом, как неудачный оригами-человечек), играю в лото три раза в неделю и заодно подружилась с симпатичным дедушкой, Иваном Петровичем, который ежедневно делает мне предложение руки и сердца.
Бабуль, мы с вами пара хоть куда! говорит он, протягивая мне пластиковый цветочек из горшка в холле.
Конечно, Иван Петрович, но сначала вспомни, как меня зовут, отвечаю я.
Он смеется. Я тоже. В глубине души мне здесь даже неплохо.
Пока в одно воскресенье не объявился мой сын. С той самой подозрительной улыбкой, которую я знаю с его пяти лет улыбкой «мам, мне что-то надо».
Ма-а-аам! протянул он, как когда-то выпрашивая новую машинку.
Ну что, что сломал? скрестила я руки.
Да ничего, мам. Просто я жениться собрался.
Я подняла бровь.
Серьёзно? Какая неожиданность! Не знала, что на свете есть такая смельчак.
Он засмеялся нервно. Я нет.
Ну, мам, свадьба дело дорогое Может, немного поможешь?
Немного? Ты меня из дома выселил, потому что «места нет», а теперь хочешь, чтобы я оплатила твой банкет?
Он сделал глаза, как у брошенного щенка. А я посмотрела на него взглядом матери, которая уже видела миллион щенков и знает кусаются они всегда в самый неподходящий момент.
Давай разберёмся, продолжила я. Ты оставил меня здесь, среди дедушек, которые дерутся за пульт от телевизора, а теперь просишь денег на суши для свадьбы?
Да не суши, мам, а ресторан приличный!
Приличный, говоришь? А чего бы вам не расписаться прямо тут? Мои подружки из лото будут подружками невесты, а Иван Петрович сыграет роль батюшки он даже «согласен» говорить умеет!
Он покраснел, как варёный рак.
Мам, я серьёзно!
Я тоже, ответила я. А если гульнуть охота устройте «свадьбу-картошку»: пусть гости сами еду приносят.
Он схватился за голову.
Не верится, что ты мне даже не хочешь помочь!
Ох, милый, вздохнула я, я уже помогла: родила, пеленала, слушала твои сопли про первую любовь и даже кредит за тебя подписала. Мой контракт «матери-инвестора» истёк.
Он замолчал. Медсестра, проходившая мимо, подмигнула мне. Кажется, все бабушки в этом доме мысленно мне аплодировали.
В итоге денег я не дала. Но кое-что получше совет, который дороже чеков.
Слушай сюда, сынок. Для брака нужно три вещи: любовь, терпение и желание быть вместе. Всё остальное зал, торт, цветы берётся в кредит. И платить по нему буду не я.
Он вздохнул, поцеловал меня в лоб и ушёл, повесив нос.
А я сидела у окна в столовой и улыбалась. Потому что поняла: мне ещё есть что ему дать. Не деньги мудрость.
Вечером Иван Петрович снова предложил мне руку и сердце.
Ну что, соседка, сыграем свадьбу в столовой?
Только если обещаешь не храпеть в первую брачную ночь, ответила я.
Мы рассмеялись.
И пока дом престарелых затихал, наполняясь ароматом щей и лёгкой грусти, я подумала: может, и неплохо тут. Я всё ещё нужна, всё ещё учу, всё ещё жива.
А когда настанет день свадьбы сына если позовёт, конечно, я приду в красном платье, с самым блестящим костылём на свете, и подниму бокал с подругами по лото.
Потому что, хоть он и оставил меня здесь, у меня есть то, чего у него пока нет: опыт и чувство юмора.
