Меня зовут Артём Соколов. Мне двадцать восемь лет, и я юрист. Да, у меня синдром Дауна. Но это лишь одна из моих черт такая же, как цвет глаз или любовь к кофе с кардамоном. Вот только не все это понимают.
В фирме “Петров и партнёры” я проработал два года. Моя должность помощник юриста. Я систематизировал дела, проводил предварительные исследования, составлял основные документы. Моя работа была безупречной. Я приходил раньше всех, уходил позже, потому что любил своё дело. Коллеги уважали меня, сам Пётр Петрович не раз хвалил. Казалось, наконец-то я доказал людям с синдромом Дауна место не только в стереотипах, но и за настоящим юридическим столом.
Но всё изменилось в тот серый октябрьский вторник.
Артём, присядь, пожалуйста, сказал Петрович, когда я зашёл в его кабинет.
Его голос звучал непривычно сухо.
Мне нужно поговорить о важном.
Сердце ёкнуло. Я уже знал: когда взрослый говорит «важно», хороших новостей ждать не стоит.
Я что-то сделал не так?
Нет, нет, наоборот. Ты прекрасно справляешься. Но он запнулся. К нам поступило несколько жалоб от клиентов.
Я нахмурился.
Жалоб? На мою работу?
Не совсем. Это скорее, о твоём присутствии.
Воздух вокруг словно сгустился.
Клиенты выражают беспокойство. Говорят, что человек такой, как ты, может создавать впечатление непрофессионализма.
«Такой, как я» это как? спросил я, хотя отлично понимал.
Понимаешь, Артём, это не личное. Просто бизнес. Они платят немалые деньги, и для них важен определённый имидж.
Я молчал. А затем медленно проговорил:
То есть вы увольняете меня из-за синдрома Дауна?
Не говори так, мы просто меняем формат сотрудничества. Ты мог бы работать удалённо
Нет, я поднялся. Я не собираюсь прятаться. Я хороший юрист, Пётр Петрович. И если вы увольняете меня из-за моего диагноза это дискриминация.
Я вышел из кабинета с высоко поднятой головой. А внутри всё рухнуло.
Тем вечером, в своей маленькой квартире с окнами на шумную улицу, я сел за ноутбук. Если они думают, что от меня так просто избавятся они не знают, с кем имеют дело.
Следующие недели я провёл за законами, статьями, прецедентами. Стол был завален бумагами, а голова аргументами. У меня было всё: переписка, положительные отзывы, свидетельства коллег. Через три недели иск был готов.
Когда новость попала в СМИ, телефон разрывался.
«Юрист с синдромом Дауна подаёт в суд на бывшего работодателя за дискриминацию».
Многие предлагали помощь. Но я отказывал.
Если я не могу защитить себя, говорил я, то какой же я юрист?
Суд состоялся морозным утром. Зал был полон журналистов. На другой стороне Петрович и трое его адвокатов. Я был один, но не одинок: в сердце жила вера в справедливость.
Судья, суровый седовласый мужчина, посмотрел на меня поверх очков:
Господин Соколов, вы уверены, что хотите представлять себя самостоятельно?
Да, ваша честь, ответил я твёрдо.
Первым выступал адвокат Петровича элегантный господин Ковалёв. Его речь длилась почти час: «обоснованные бизнес-решения», «корпоративные стандарты», «свобода работодателя». Он ни разу не произнёс «синдром Дауна», но каждое слово дышало этим.
Когда настала моя очередь, в зале воцарилась тишина.
Меня зовут Артём Соколов. Я юрист. И да, у меня синдром Дауна. Но сегодня это не имеет значения. Потому что мы здесь говорим не о моих генах, а о моей работе.
Я показал документы, отзывы, отчёты.
Вот оценки, которые давал мне Пётр Петрович: «Исключительная внимательность. Надёжный, преданный сотрудник». А теперь он утверждает, что моё присутствие «портит имидж». Скажите, пожалуйста, какой имидж должен быть у фирмы, которая увольняет сотрудника только из-за его внешности?
Свид
