«Там кто-то есть», едва слышно прошептала Ольга, направляя слабый луч фонарика под мост.
Холод пробирал до костей, а осенняя грязь липла к подошвам сапог, делая каждый шаг тяжелее. После двенадцатичасовой смены в медпункте ноги гудели от усталости, но тихий звук едва уловимое всхлипывание в темноте вытеснил всё остальное из её мыслей.
Она осторожно спустилась по скользкому откосу, цепляясь за мокрые камни. Луч света упал на маленькую фигурку, прижавшуюся к бетонной опоре. Босой, в промокшей рубашонке, ребёнок был покрыт грязью с головы до пят.
«Господи» Ольга бросилась вперёд.
Малыш не реагировал на свет. Его глаза мутные, безжизненные словно смотрели сквозь неё. Она медленно провела рукой перед его лицом, но зрачки даже не дрогнули.
«Он слепой» сердце сжалось.
Скинув куртку, она бережно укутала мальчика и прижала к себе. Его тело было холодным, как лёд.
Участковый, Николай Петрович, пришёл через час. Осмотрел место, что-то записал в блокнот и покачал головой:
«Бросили, видать. Кто-то вывез в лес и оставил. Нынче такое часто бывает. Ты ещё молодая, Оль. Завтра отвезём его в райцентр, в детдом».
«Нет», твёрдо сказала Ольга, крепче обнимая ребёнка. «Я его не брошу. Он останется со мной».
Дома она налила в таз тёплой воды, смыла с него дорожную грязь. Завернула в одеяло с ромашками то самое, что мама припасла «на всякий случай». Малыш почти не ел, не говорил ни слова, но когда Ольга уложила его рядом, он вдруг крепко схватил её за палец и не отпускал всю ночь.
Утром на пороге появилась мать. Увидев спящего ребёнка, она сжала губы.
«Ты понимаешь, что наделала? прошипела она, чтобы не разбудить мальчика. Тебе всего двадцать! Нет мужа, нет доходов!»
«Мама, мягко, но твёрдо перебила Ольга. Я решила. И не передумаю».
«Ольга вздохнула та. А если родители объявятся?»
«После такого? девушка покачала головой. Пусть попробуют».
Мать хлопнула дверью. Но вечером отец, не говоря ни слова, оставил на пороге деревянную лошадку игрушку, которую вырезал сам. И тихо добавил:
«Завтра принесу картошки. И молока».
Это значило: «Я с тобой».
Первые дни были самыми трудными. Мальчик молчал, почти не ел, вздрагивал от громких звуков. Но через неделю научился находить её руку в темноте, а когда Ольга запела колыбельную, на его лице впервые появилась улыбка.
«Будем звать тебя Васей», объявила она однажды, вытирая ему мокрые волосы. «Нравится? Вася»
Малыш не ответил, но потянулся к ней, прижимаясь ближе.
Слухи быстро разнеслись по деревне. Кто-то жалел, кто-то осуждал, а кто-то просто удивлялся. Но Ольга не обращала внимания. Теперь весь её мир крутился вокруг маленького человечка, которому она обещала тепло, дом и любовь.
Прошёл месяц. Вася начал улыбаться, слыша её шаги. Учился держать ложку, а когда Ольга развешивала бельё, «помогал» на ощупь искал прищепки в корзине и подавал их.
Однажды утром он вдруг дотронулся до её щеки и чётко сказал:
«Мама».
Ольга замерла. Сердце пропустило удар, а потом застучало так громко, что перехватило дыхание. Она взяла его ладошки в свои и прошептала:
«Да, солнышко. Я здесь. И всегда буду».
В ту ночь она почти не спала сидела у его кровати, гладила волосы, слушала ровное дыхание. Утром на пороге появился отец.
«Знаю человека в администрации, сказал он, теребя кепку. Оформим опеку. Не переживай».
Только тогда Ольга разревелась не от горя, а от счастья, переполнявшего сердце.
Луч солнца скользнул по щеке Васи. Он не зажмурился, а улыбнулся услышав, как кто-то вошёл.
«Мама, ты пришла», уверенно сказал он, тянусь на голос.
Четыре года пролетели незаметно. Васе исполнилось семь, Ольге двадцать четыре. Мальчик освоился в доме: знал каждую ступеньку, каждую скрипучую доску. Двигался легко, будто «видел» пространство изнутри.
«Рыжик на крыльце», сказал он как-то, наливая воду из кувшина. «Его шаги как шорох травы».
Рыжий кот стал его верным другом. Казалось, он понимал, что Вася особенный, и не убегал, когда мальчик тянулся к нему.
«Молодец», Ольга поцеловала его в лоб. «Сегодня придёт человек, который поможет тебе ещё больше».
Этим человеком оказался Антон Сергеевич новый житель у тётки. Худощавый, с проседью на висках, вечно окружённый книгами. Деревня звала его «городским чудаком», но Ольга сразу разглядела в нём доброту, которая была нужна Васе.
«Добрый день», тихо сказал Антон, переступая порог.
Вася, обычно осторожный с незнакомцами, вдруг протянул руку:
«Здравствуйте. Ваш голос как мёд».
Учитель наклонился, чтобы рассмотреть его лицо.
«У тебя слух музыканта», ответил он, доставая из сумки книгу с выпуклыми точками. «Это для тебя. Брайль».
Вася провёл пальцами по строкам и впервые широко улыбнулся:
«Это буквы? Я их чувствую!»
С тех пор Антон приходил каждый день. Учил Васю читать пальцами, записывать мысли, «слышать» мир всем телом ветер, запахи, настроение в голосах.
«Он воспринимает слова, как другие музыку, сказал он Ольге, когда мальчик уснул после урока. У него слух поэта».
Вася часто рассказывал о снах:
«Во сне я вижу звуки. Красные громкие, синие тихие, как мама, когда думает ночью. А зелёные это когда Рыжик рядом».
Он обожал сидеть у печки, слушая, как трещит полено:
«Печка разговаривает, когда ей тепло. Если холодно молчит».
Иногда его выводы удивляли:
«