**«Меня тошнит от тебя с первой брачной ночи!»**
Всю осень я искала ресторан для нашей второй годовщины. Хотелось не просто уютного места, а чего-то по-настоящему величественного с резными потолками, старинными люстрами, с тем самым духом дореволюционной Москвы.
Выбор пал на «Графа Орлова» новый ресторан в старинном особняке близ Тверской.
Иван морщился, разглядывая фотографии.
Зачем такие понты? Можно было просто в «Прагу» сходить.
Но я настояла. Пригласила полсотни гостей, заказала цыганский хор. После той аварии полгода назад мне нужно было ощутить жизнь яркую, шумную, без оглядки.
Подготовка заняла месяц. Я перепроверила всё: меню, рассадку, даже цвет скатертей. Наверное, потому, что это был первый праздник после больницы. Или просто хотелось, чтобы этот день запомнился.
Я поправила складки бордового платья и взглянула на часы. Гости должны были вот-вот подойти. Иван стоял у окна, куря папиросу. В стекле отражалось его хмурое лицо.
О чём задумался? спросила я.
Да так Он отмахнулся. Просто не люблю эту показуху. Тысяча рублей за вход и ради чего?
Я промолчала. За два года брака привыкла к его колкостям.
***
Первыми пришли родители. Отец, как всегда, в строгом костюме, мать в голубом платье, которое подчеркивало её глаза. Она сразу бросилась ко мне:
Доченька, как же я рада, что ты с нами! После той аварии я молилась день и ночь
Мам, хватит, мягко остановила я. Сегодня только радость.
Следом потянулись гости: коллеги из конторы отца, друзья, кумовья. Я улыбалась, но краем глаза следила за мужем. Он отпивал коньяк странно, обычно не пил.
Анфиса Петровна, наша главная бухгалтерша, подошла поздороваться. Её лицо дрогнуло, когда я повернулась к ней. Наверное, вспомнила, как навещала меня в больнице, где я лежала, обмотанная проводами.
Людмила, ты сияешь! выдавила она улыбку. И подумать только, ещё недавно ты была между жизнью и смертью!
Спасибо, кивнула я, ловя что-то странное в её взгляде.
Начался банкет.
Гремели тосты, цыгане затянули «Чёрные глаза», гости пустились в пляс. Но напряжение росло. Иван стоял в стороне, бросая взгляды на Анфису Петровну, а та делала вид, что не замечает.
Я подошла к нему:
Может, спляшем?
Не сейчас, буркнул он. Голова болит.
Ты сегодня какой-то не свой
Просто устал. Оставь меня в покое!
***
Вечер шёл своим чередом. Тамада молодой паренёк в атласной рубахе заводил публику.
Я улыбалась, но внутри всё сжималось. Только я знала, что сегодня случится.
Иван продолжал переглядываться с Анфисой Петровной. После каждого их взгляда мне становилось дурно, но я стискивала зубы.
Людочка, как же мы рады, что ты поправилась! щебетала жена отцовского зама. Страшно было, когда узнали про аварию
Да, кивнула я, вспоминая те дни. Обрывки сознания, шёпот врачей, чьи-то шаги в палате
Мать обняла меня:
Всё чудесно! Но Иван сегодня какой-то нервный.
Так всегда, когда много людей, улыбнулась я.
В этот момент заиграла «Очи чёрные» та самая песня, под которую мы танцевали на свадьбе.
Ваня, давай! подошла я к нему.
Она дёрнулся:
Люда, отвали!
Но почему?!
Хватит! он резко повернулся.
Музыка смолкла. И в тишине его слова прозвучали на весь зал:
**Меня тошнит от тебя с первой брачной ночи! Ты мне противна!**
***
Словно обухом по голове. В глазах потемнело.
Но вместо боли я почувствовала облегчение. Наконец-то.
Я едва заметно кивнула тамаде.
Свет погас. На экране замерцало видео.
Больничная палата. Я, бледная, с трубками во рту. Дата три месяца назад.
Дверь открывается. Входят двое. Иван и Анфиса Петровна.
Тише, шепчет она. Вдруг очнётся?
Не очнётся, усмехается он. Врачи сказали шансов нет.
Он притягивает её к себе и целует. Прямо у моей койки.
Всё сложилось идеально, шепчет он. Теперь будем вместе.
А если выживет? беспокоится она.
**Не выживет**.
В зале стояла мёртвая тишина.
Мать вскрикнула. Отец стиснул кулаки.
Иван побледнел, как полотно. Анфиса Петровна рванула к выходу, но охрана преградила путь.
Это это не так! закричал он.
Я подошла ближе:
Что, Иван? Не по сценарию?
Он зашипел:
Ты ты всё подстроила!
Да. Как ты подстроил аварию.
Он рванулся к выходу. Анфиса Петровна за ним.
Ты пожалеешь! крикнул он на прощанье.
Нет, тихо ответила я. **Это ты**.
***
Прошло три месяца.
Следователь вяло перебирал бумаги:
Нет доказательств. Тормоза могли отказать сами.
Я кивнула. Ожидаемо.
Зато на следующий день отец выгнал их с работы. Всё связи, репутация, карьера рухнуло.
Иван приполз с мольбами:
Люда, давай поговорим
Я хлопнула дверью.
Анфиса Петровна сбежала в Питер.
Иван ещё месяц маялся, потом исчез.
Не жалей, дочка, сказал отец. Правда дороже.
Мы сидели на кухне, пили чай с малиновым вареньем.
Завтра первое заседание по разводу.
А вчера я впервые за долгое время улыбнулась своему отражению.
И увидела в глазах не боль.
**А надежду.**
