Ей не родная, этой пятерке Да кто скажет
У Егора не стало жены. Не смогла оправиться после последних родов.
Горевать не горюй, а пятеро ребятишек осталось. Старшему, Николаю, девять. Илюше семь. Близнецам Сашке и Лёшке по четыре. А младшенькой, Оленьке, долгожданной дочке, всего три месяца.
Не до печали, когда дети есть просят. А уложит всех сидит ночью на кухне, дымит
Сначала Егор сам, как мог, справлялся. Сестра жены приезжала, немного помогала. Больше родни у них не было. Хотела забрать Сашку с Лёшкой, мол, тебе легче будет. Потом из опеки двое приходили.
Предлагали всех детей в интернат сдать. Егор и слышать не хотел. Как это родных детей отдавать? Да и жить потом как? Трудно, конечно, но что делать? Растут понемногу, вот и вырастут.
У старших иногда уроки проверить успевал. С Оленькой больше всего хлопот было, понятное дело. Но тут и Колька с Ильёй подстраховывали.
Да и медсестра патронажная, Нина Ивановна, часто приходила, заботилась. Как-то пообещала Егору няньку прислать. Всё-таки мужчине с младенцем нелегко. Мол, девушка работящая, в больнице нянечкой трудится.
Своих детей, правда, нет, пока не замужем. Да братьев-сестёр растила помогала из большой семьи, из соседнего села. Так и появилась в их доме Люся.
Невысокая, крепкая, круглолицая, с немодной косой до пояса. И молчаливая. Лишнего слова не скажет. Но в доме Егора всё переменилось. И изба засверкала всё вымыла, вычистила.
Детскую одежду перештопала, перестирала. И за Оленькой успевала ухаживать, и накормить всех. В школе и в саду сразу заметили перемены. Дети чистые, опрятные, пуговицы уже не белыми нитками на чёрном пришиты, локти не продраны.
Как-то Оленька заболела, температурила. Врач сказала, поправится, главное уход. Так Люся ночи напролёт сидела рядом, сама ни разу не прилегла. Выходила девочку. И незаметно как-то осталась в доме у Егора
Младшие уже мамой стали звать, соскучились по материнской ласке. А Люся на ласку не скупилась. И похвалит, и по головке погладит. И обнимет. А как же, дети всё-таки
Старшие, Колька с Илюшей, сначала дичились, никак не называли. Потом просто Люсей звать стали. Ни нянька, ни мама просто Люся. Чтобы, значит, помнили, что своя мать у них была Да и по возрасту она им в матери с натяжкой годилась.
Родные Люси были против.
Куда такую обузу себе на шею вешаешь? Парней в селе мало?
Парни есть, отвечала, да жалко мне Егора Да и ребятишки привыкли, теперь уж искать
Так и жили. Пятнадцать лет незаметно пролетели Дети учились, росли. Не без трудностей бывало, и нашалят. Егор серчал, за ремень хватался. А Люся останавливала: «Погоди, батька, разобраться сначала надо»
И поругаются, и помирятся. Уж не Люсей её в селе звали, а Людмилой Васильевной уважительно. Колька к тому времени уже женился, первенца ждали.
Молодые жили отдельно, Николай в совхозе работал. И не последним механизатором был то грамота, то премия. Илюша в городе институт заканчивал, им Люся особенно гордилась инженером будет сынок.
Всё вместе делали и в детстве шалили, и стояли друг за друга горой. Оленька в девятый класс перешла, тоже Люсина гордость. И петь, и танцевать мастерица, ни один праздник без неё не обходился.
А Егор в который раз думал, как хорошо Нина Ивановна ему жену подобрала
Этим летом Люся почувствовала, что с организмом что-то не так. Никогда не болела, а тут вдруг в глазах темнеет, тошнит
Егора с его папиросами стала со двора гнать плохо ей становилось. Сначала думала пройдёт, ан нет. Пришлось к врачу идти.
Вернулась тихая, задумчивая. От вопросов отмахивалась, мол, ерунда, всё в порядке.
Только вечером, когда все уснули, позвала Егора на крыльцо.
Садись, батька, поговорить надо Знаешь, что мне врач сказал? У меня ребёнок будет Поздно что-то делать, оставлять надо Закрыла лицо руками. Срам, вот срам
Егор просто остолбенел. Столько лет не было детей и на тебе!
Какой срам, мать? Старшие уже почти разлетелись, вдвоём, что ли, останемся? Видишь, природа всё правильно решила! Значит, готовиться будем!
Как детям сказать? Скажут, старая, а туда же
Какая ты старая? Тридцать девять разве это годы?
Ой, прямо не знаю, что делать, что делать Срам
Ладно. Сам скажу. Завтра и скажу. Как раз все соберутся.
И сказал. Только за стол сели так и объявил. Что, мол, детки мои любимые, скоро у вас братик будет. Или сестричка. Вот так.
Люся голову опустила, в тарелке будто что-то разглядывала, покраснела до слёз.
Колька, который с женой в гости зашёл, так и прыснул:
Класс, мать! Молодец! Вот вместе с моей и рожай! Им, малышне, вдвоём веселее будет!
Сашка тоже обрадовался:
Давай, мам! Ещё братик нужен!
А Лёшка запротестовал:
Не-а Девочку. А то мальчишек у нас много, а девочка одна. Избаловали принцессу
Оленька только фыркнула:
Избаловали Ты баловал? Конечно, девочку, мам! Я ей бантики вязать буду, платьица красивые купим!
Платьица Кукла она тебе? вставил Илюша. Ребёнка ещё и воспитывать надо, поучительно заметил он.
Воспитаем, сказал Егор.
А Люся всё равно стеснялась и прикрывала растущий живот то платком, то в жару пальто накидывала, будто знобит её.
Месяцы пролетели незаметно. Уже порадовались первенцу Николая мальчуган! Илюша уехал доучиваться, каникулы кончились. Сашка с Лёшкой тоже в сельхозтехникум поступили.
И у Оленьки учебный год начался. Тихо стало в доме, пусто. Оленька то в школе, то у подруг. Уже и паренё
