Я ничего такого не помню, потому что этого не было! твердо заявил Огурцов, глядя на нее прямым, как у ребенка, взглядом.
Разговор неожиданно затих, и каждый пошел своей дорогой.
«Зачем он врет? думала Татьяна. Ведь по глазам видно!»
Хочешь, я буду твоим Каем? предложил одиннадцатилетний Вовка Огурцов симпатичной однокласснице Тане Беловой.
Каким еще Каем? удивилась девочка.
Ну, как? Ты что, сказку не читала? Там его заколдовала Снежная королева, а Герда спасла!
Герда? фыркнула Белова. Тоже мне, знаток Андерсена!
Да какая разница? махнул рукой Вовка, не привыкший заморачиваться на деталях. Я спрашиваю: будешь моей Гердой?
Девочка не хотела: Вовка был тощим, с торчащими ушами и явно ниже ее ростом. Хотя такого спасать было бы проще.
А она крепкая, на голову выше. Как же им потом ходить вместе? Позориться?
Нетушки! К тому же ее сердце уже занял двоечник Сережка Курочкин.
Кстати, он стоял рядом и с интересом слушал их разговор.
И Таня, поправив бант, громко сказала чтобы Серега услышал:
Какой из тебя Кай? Ты даже на оленя не годишься! Так что иди и не икай!
Сережка заржал, а Вовка испуганно взглянул в его сторону и сбежал. А на следующий день при всех назвал Белову Таней-обезьяной «Я мщу, и мстя моя страшна!»
Ну а чего ты хотела, Белова? Не каждый мальчик спокойно перенесет отказ.
Худой Вовка отличался умом, который с лихвой компенсировал его хрупкость.
Просто вчера, получив неожиданный удар от любимой, он растерялся любой бы на его месте спасовал.
Теперь смеялся не только Курочкин, а весь класс: прозвище прижилось!
Конечно, когда Таня пожаловалась дома, ее утешили.
Но однажды отец, объясняя ей алгебру, закричал в сердцах:
Да твой Вовка прав у тебя в голове сплошная каша!
И добавил:
Передай ему привет!
Вовка оказался виноват и в этом раньше папа так не выражался…
К выпускному страсти улеглись все плохое осталось в детстве.
Они даже потанцевали вместе Вовка к тому времени стал выше Тани и превратился в подтянутого парня: он записался в спортивную секцию.
Сережку после восьмого выгнали в ПТУ тогда с этим не церемонились. А любить на расстоянии было трудно. Прости, Сережа…
После школы пути разошлись: Таня поступила в пединститут, Вовка в МАИ.
Иногда встречались во дворе, обменивались парой слов.
Потом жизнь развела их дальше: семьи, переезды.
На вечерах встреч одноклассников теперь было грустно мальчики стали лысыми мужиками с пивными животами, девочки полными тетками с амбициями.
Белова не была исключением.
Не худенькая с детства, она теперь напоминала ту самую «Рабочую и колхозницу» только без серпа и молота.
А Огурцов остался стройным, будто законсервировался во времени.
К сорока пяти годам Татьяна Ивановна дослужилась до завуча. Петр Огурцов работал инженером обычная советская жизнь.
Потом грянули девяностые. У Тани-обезьяны это совпало с беременностью дочери: Катя привела домой жениха без гроша за душой «У нас будет ребенок!»
Завод, где он работал сварщиком, превратили в ангар для тренингов.
Теперь Вадиму негде было варить металл.
Иди торгуй на рынок! советовали ему.
Но он уперся: «Я сварщик, а не барыга!»
Таня с мужем, тоже инженером, крутились как белки в колесе: она стала возить шубы из Турции, муж устроился курьером.
К концу девяностых стало полегче.
А потом дефолт.
Но хитроумной Тане удалось скопить доллары, и в тот черный августовский день они вдруг превратились в деньги на двушку!
Теперь можно было отселить дочь с мужем и внучкой.
Позже Татьяна Ивановна вернулась в школу таких крепких завучей всегда не хватало.
Одноклассников она почти не видела.
Когда Тане исполнилось шестьдесят, от нее ушел муж Сережа.
Ты меня задавила своим характером, сказал он на прощание.
Теперь «тренеры личностного роста» были на каждом углу.
Активный пенсионер Сережа ушел не к любовнице, а в никуда друг пустил его пожить в коммуналку.
Катя давно жила отдельно, и Таня осталась одна.
Работа не спасала от одиночества коллеги не друзья.
Иногда заходила внучка вечно в наушниках, вечно в телефоне.
Разговаривать было не о чем.
В семьдесят лет Татьяну Ивановну отправили на пенсию.
Теперь ее мир свелся к старой двушке.
Иногда во дворе она встречала постаревшего Вовку он тоже вернулся в родительскую квартиру.
Петр Огурцов тоже жил один жена умерла.
Они болтали, вспоминая детство.
Вот и сегодня столкнулись у магазина.
А помнишь, как ты хотел стать моим Каем? вдруг спросила Татьяна Ивановна.
Когда это я? удивился Петр Николаевич.
В пятом классе!
Я и твой Кай? рассмеялся он. Да не было такого! Ты на Герду не тянешь даже по канату лазить не умела!
Значит, про канат помнишь, а про Кая нет? ехидно спросила пенсионерка Белова, в которой проснулся завуч. Садись, двойка!
Не помню, потому что не было! твердо сказал Огурцов.
Может, память стерла обидное, а может, старость меняет взгляд на прошлое.
Разговор затих, и каждый пошел своей дорогой.
«Зачем он врет? думала Таня. По глазам же видно!»
А Петр Николаевич, конечно, помнил все: первый отказ женщины не забывается.
Так тебе и надо, Таня-обезьяна…
**Жизнь коротка, а обиды еще короче.**
