Постучали в дверь. Открыла на пороге стояла моя свекровь, промокшая до нитки, с глазами, распухшими от слёз: оказалось, та самая любовница вытянула из них последнюю копейку.
Пятнадцать лет назад мы с Виктором поженились. Тогда его мать дала понять дружбы между нами не будет. Я смирилась. Мы жили своей любовью, но дети не спешили появляться. Десять лет ожиданий, надежд, молитв И наконец жизнь смилостивилась: сначала родился Павел, потом Надежда.
Жизнь не была к нам жестока. Виктор сделал карьеру директора крупной фирмы. Я же целиком посвятила себя детям, ушла в декрет и растворилась в семье. Моя мать жила далеко, в другом городе, помощи ждать было неоткуда. А свекровь? Что ж, за пятнадцать лет её отношение ко мне не изменилось ни на йоту. Для неё я так и осталась «охотницей за деньгами», хитрюгой, укравшей её сына. В её мечтах Виктор должен был жениться на «правильной девушке», которую она сама ему подобрала. Но он выбрал меня.
Мы жили, растили детей, а я игнорировала её ледяные взгляды. Пока однажды всё не рухнуло.
Помню каждый миг того дня. Мы только вернулись с прогулки, дети в прихожей снимали ботинки, а я поставила чайник. И тут заметила листок на тумбочке у входа. Едва приблизившись, почувствовала ледяной озноб. В доме стояла непривычная пустота. Вещи Виктора исчезли.
На бумаге его небрежный почерк выводил:
*«Прости. Так вышло, я полюбил другую. Не ищи. Ты сильная, справишься. Так будет лучше для всех.»*
Его телефон не отвечал. Ни звонка, ни сообщения. Просто испарился. Оставил меня одну с двумя малышами на руках.
Я не знала, где он, кто эта «другая». В отчаянии позвонила свекрови. Ждала объяснений, хоть какого-то утешения. В ответ услышала:
Всё это твоя вина. Её голос звенел злорадством. Я всегда знала, что так и будет. Сама напросилась.
Я онемела. Что я сделала? За что меня так ненавидят? Но некогда было разбираться дети требовали заботы, а денег почти не осталось. Виктор не оставил ни копейки.
Работать я не могла не с кем было оставить детей. Тогда вспомнила старую подработку проверка студенческих работ. Так и выживали. Каждый день борьба за кусок хлеба. Полгода ни единой весточки от Виктора.
Однажды осенним вечером, укладывая детей, услышала настойчивый стук в дверь. Кто это мог быть в такой час? Соседи?
Открыла и едва не упала.
Передо мной стояла свекровь. Раскоряченная, мокрая, лицо в слезах.
Пустишь? прошептала она, и я машинально посторонилась.
Мы сели на кухне. Сквозь рыдания она рассказала всё. Новая «любовь» Виктора оказалась аферисткой. Обчистила его до нитки, втянула в долги и сбежала, прихватив всё ценное.
Виктор остался ни с чем. Дом любовницы обман, будущее мираж. Даже свекровь потеряла всё: заложила квартиру ради него, а теперь банк грозил выселением.
У нас ничего не осталось, хныкала она. Помоги Прошу Мне некуда идти
Она смотрела на меня, как побитая собака, умоляя пустить хоть на пару дней.
Я сжала кулаки. В голове пульсировали вопросы. Вспомнились все её колкие слова, взгляды, полные презрения, годы, когда я чувствовала себя чужой в собственной семье. И теперь она просит помощи?
Часть меня жаждала отплатить той же монетой. Крикнуть: *«Убирайтесь! Теперь сами выпутывайтесь!»* Но другая часть та, что всё ещё верила в добро, в любовь, в наших детей не позволяла быть такой грубой.
Я молчала. Глаза горели.
Что выбрать? Месть или милосердие?
Пока я решала, встала, налила чай и поставила чашку перед ней.
Потому что иногда быть человеком значит выбирать не сердцем, а совестью.
