Я осталась сиротой в шесть лет, когда моя мама рожала младшего брата.
Помню этот день. Мы уже были две девочки, а мама ждала третью. До сих пор в ушах стоят её крики, соседки, собравшиеся вокруг, плач Потом её голос стих.
Почему не позвали врачей? Почему не отвезли в больницу? До сих пор не понимаю. Деревня была далеко? Дороги развезло? Не знаю, но причина, наверное, была. Мама умерла в родах, оставив нас одних с новорождённой Оленькой.
Отец, потерянный без неё, не имел здесь, на Севере, родни все были на Юге. Никто не мог помочь с нами. Соседки посоветовали ему жениться снова. Не прошло и недели после похорон, как он уже был помолвлен.
«Женись на учительнице, говорили ему. Она добрая». И он послушался. Сделал предложение, и она согласилась. Может, он ей понравился? Молодой, статный, с тёмными, почти цыганскими глазами любой бы загляделся.
Как бы то ни было, вечером отец привёл её познакомить с нами.
«Вот вам новая мама!»
В груди защемило. Дом ещё хранил мамин запах. Мы носили платья, которые она сшила и выстирала своими руками, а он уже подсовывал нам чужую женщину. Сейчас я его понимаю, но тогда возненавидела и его, и её. Не знаю, что она ему нашептала про нас, но вошла под руку с отцом.
Оба под хмельком, и она говорит:
«Зовите меня мамой, и я останусь».
Я шепнула младшей сестре:
«Она не мама. Наша мама умерла. Не зови!»
Сестрёнка заплакала, а я, как старшая, выпалила:
«Нет, не будем! Ты нам чужая!»
«Ну и наглые же вы! Тогда и не останусь».
Учительница хлопнула дверью. Отец хотел бежать за ней, но застыл на пороге. Потом вернулся, обнял нас и разрыдался. Мы плакали вместе с ним. Даже крохотная Оля в пелёнках хныкала. Мы горевали о маме, он о любимой жене, но в наших слезах было больше боли. Сиротские слёзы везде одинаковы, а тоска по матери не знает языковых границ. Это был единственный раз, когда я видела отца плачущим.
Он пробыл с нами ещё две недели. Работал на лесозаготовках, и его бригада уходила в тайгу. Выбора не было другой работы в деревне не найти. Он договорился с соседкой, оставил ей денег на еду, Оленьку отдал другой женщине и ушёл в лес.
Так мы остались одни. Соседка приходила, готовила, топил
