Когда-то, давным-давно, в смутном воспоминании юности, случилась эта история.
Девушки, признавайтесь, кто из вас Алевтина? незнакомая девушка с хитрой усмешкой оглядела нас с подругой.
Я Алевтина. А что? настороженно ответила я.
Держи письмо. От Николая, протянула она мне помятый конверт, вынутый из кармана халата.
От Николая? А где он сам? удивилась я.
Его перевели во взрослый интернат. Ждал он тебя, Алевтина, как солнца весеннего. Глаза все высмотрел. А письмо мне дал грамотность проверить. Не хотел опозориться. Мне пора скоро обед, я здесь воспитательницей работаю. Девушка вздохнула, бросила на меня укоризненный взгляд и скрылась за дверью.
…А началось всё случайно. Лето, каникулы, шестнадцать лет душа рвалась на приключения. Вот и забрели мы с подругой, Мариной, на территорию чужого заведения, даже не подозревая, что это интернат. Присели на скамейку, болтали, смеялись и вдруг к нам подошли двое парней.
Здравствуйте, девушки! Скучно вам? Познакомимся? первый парень протянул руку. Николай.
Алевтина, ответила я. А это Марина. А твоего молчаливого товарища как звать?
Григорий, тихо отозвался второй.
Парни показались нам странными слишком правильными, как из старых книжек. Николай строго покачал головой:
Зачем юбки такие короткие носить? А у Марины декольте прямо на виду.
Эх, мальчики, глаза-то куда смотрят? А то, того гляди, разойдутся в разные стороны, засмеялись мы с Мариной.
Трудно не смотреть, Николай даже покраснел. Мы же мужчины. Вы, наверное, ещё и курите?
Курим, конечно. Но не в затяжку, подмигнула Марина.
Тут-то мы и заметили: с ногами у ребят что-то не так. Николай едва передвигал их, а Григорий заметно хромал.
Вы здесь лечитесь? спросила я.
Да. Я на мотоцикле разбился, а Гриша со скалы неудачно прыгнул, скороговоркой ответил Николай.
Мы тогда поверили, не догадываясь, что это было прикрытие. Николай и Григорий инвалиды с детства, обречённые жить в интернате. А мы с Мариной стали для них глотком свободы.
Каждую неделю мы приходили к ним, сначала из жалости, а потом потому что ребята оказались куда умнее и мудрее своих лет. Николай рвал для меня цветы с клумбы, Григорий мастерил Марине бумажные фигурки стыдливо протягивал, краснея.
Лето пролетело быстро. Наступила осень, начались уроки, выпускной класс и мы с Мариной забыли про наших случайных знакомых.
…Прошли экзамены, выпускной, и вот мы снова на той же скамейке. Ждали два часа никто не пришёл.
И вдруг та самая воспитательница с письмом. Я развернула листок:
«Любимая Алевтина! Ты мой светлый ангел! Звезда, что мне не достать! Ты, наверное, и не поняла, что я влюбился в тебя с первого взгляда. Наши встречи были для меня жизнью. Полгода смотрю в окно тебя нет. Ты забыла. Жаль. Но я благодарен за то, что хоть ненадолго узнал, что такое любовь. Помню твой голос, улыбку, руки. Без тебя мне пусто. Хоть бы ещё раз увидеть…
Нам с Гришей исполнилось восемнадцать. Нас переведут в другой интернат. Вряд ли встретимся. Душа болит. Надеюсь, когда-нибудь отпустит.
Прощай, ненаглядная».
Подпись: «Навеки твой Николай».
В конверте засохший цветок.
Мне стало стыдно. Сердце сжалось от осознания: ничего уже не исправить. Я даже не догадывалась, что для Николая это было так серьёзно. Я не любила его просто дружила, подшучивала, не думая, что моё легкомыслие разожжёт в нём такую тоску.
…Прошли годы. Письмо пожелтело, цветок рассыпался в прах. Но я помню те дни: смех, разговоры, тепло.
А у Марины другая история. Она прониклась судьбой Григория, которого родители бросили из-за его «неправильности» одна нога у него была короче другой. Она выучилась на педагога, работает в интернате. Григорий её муж. У них двое сыновей.
А Николай, как рассказывал Григорий, так и остался один. В сорок лет его разыскала мать, увидела, заплакала и забрала в деревню. Дальше неизвестно.
Так и кануло всё в прошлое. Остались только воспоминания.
