**Дневниковая запись**
Я проснулась на том же краю кровати, где свалилась без сил прошлой ночью. Глаза пекли, во рту пересохло, голова пульсировала. Телефон снова и снова вибрировал, но я не решалась ответить. Я знала, кто звонит: мама, сестра, может, подруга. Что я могла им сказать? Как объяснить, что мужчина, с которым я строила жизнь, за одну ночь собрал вещи и вышел за дверь?
Крадучись, я прокралась на кухню. Сын ещё спал. Вскипятила воду для чая, но руки дрожали так сильно, что пролила её на стол. Смотрела, как жидкость растекается по скатерти, и не было сил вытереть. Тишина вокруг была не покоем, а пустотой.
*”Два месяца до заседания.”* Его слова гудели в ушах, будто приговор. Будто всё уже решено, и мне остаётся лишь покориться.
В тот день я не пошла на работу. Написала начальнице: *”Личные обстоятельства. Выйду завтра.”* Больше объяснить не могла.
Когда сын проснулся, он посмотрел на меня своими большими карими глазами, так похожими на отцовские, и спросил только одно:
Мама, где папа?
Боль ударила, как нож. Я присела, погладила его по волосам и сказала первую в жизни ложь:
Ему пришлось уехать. Поговорим с ним позже.
Правду сказать я не смогла. Хотела защитить его хотя бы на несколько дней.
Вечером пришло сообщение: *”Долетел. Не звони. Общение через адвокатов.”*
Ни слова о сыне, ни капли интереса. Только холодные буквы. Я удалила, но они жгли веки.
Дни тянулись серо и тяжело. Утром работа, вечером дом, уроки с сыном, улыбки, будто всё в порядке. Но ночью, когда он засыпал, я падала на пол и плакала беззвучно.
Друзья постепенно узнали. Кто-то говорил: *”Забудь его”*, кто-то убеждал бороться за своё. Мама сказала твёрже всех:
Доченька, не ломайся из-за мужчины, который выбросил твоё сердце. Ты сильная. У тебя есть сын. Он твоё главное сокровище.
Я кивнула, но внутри всё ещё лежало в руинах.
Первая настоящая схватка случилась у адвокатов. Он вошёл в кабинет уверенно, в свежем костюме, с лёгким шлейфом парфюма. Рядом новая женщина: брюнетка с холодной улыбкой, вся в золоте и бриллиантах.
Живот сжался, но я выпрямилась. Ради сына нельзя было показывать слабость.
Квартиру продаём, деньги делим пополам, сухо заявил его адвокат, словно речь шла не о доме, где наш ребёнок сделал первые шаги.
Нет. Сыну нужна стабильность. Мы остаёмся. Пусть забирают другие активы, но квартира наша.
Он холодно посмотрел на меня:
Решать не тебе. Судья решит.
Я сглотнула ярость и твёрдо ответила:
Суд услышит и голос ребёнка.
Он дрогнул. Знал, что сын его любит, но и его отсутствие тоже.
Слушания длились месяцами. Я выбивалась из сил, но училась держаться. Работала, заботилась о сыне, строила новую жизнь. Однажды он принёс из школы сочинение: *”Самый сильный человек в моей жизни моя мама.”*
Я рыдала, но теперь не от боли, а от благодарности.
В суде судья спросил сына:
С кем ты хочешь жить?
Мальчик посмотрел на меня, потом на отца и тихо, но чётко ответил:
С мамой. Она меня никогда не бросала.
Словно гора с плеч. Бывший муж сжал губы, его улыбка рассыпалась.
Спустя недели огласили решение: квартира нам. Ему другие активы. Полная опека осталась за мной.
Выходя из здания суда, я впервые за месяцы почувствовала свободу. На улице моросил дождь, но каждая капля казалась живительной.
Сын взял меня за руку:
Мама, пойдём домой.
*”Дом.”* Не разделённая квартира, не место, где лились слёзы, а наш с ним общий очаг.
Тогда я поняла: жизнь не закончилась. Она только начинается.
Может, я больше не буду той *”стройной, весёлой, красивой”* женщиной, которой он хотел меня видеть. Но стану чем-то сильнее: матерью. Женщиной, которая возродилась из пепла и сама лепит свою судьбу.
И сколько бы он ни твердил, что *”после тридцати пяти ты никому не нужна”* он ошибался. Жизнь раскрывается снова, в другом свете, под другим небом.
Я улыбнулась по-настоящему, впервые за долгое время, и прошептала себе: *”Это не конец. Это начало.”*
