Я возьму вашу девочку в свой класс, если вы не против, сказала учительница, случайно услышавшая разговор моей мамы, завуча и ещё одной преподавательницы.
Та самая учительница, в чей класс мама пыталась меня устроить, брать меня категорически не хотела.
Ну она же у вас двоечницей будет, читать не умеет, даже буквы в слоги сложить не может, вот такой у неё был аргумент. И где это видано, чтобы в «А» классе были двоечники?
Она была права. Я не умела ни читать, ни писать, мама со мной не занималась я наотрез отказывалась сидеть летом за букварём. Мне нужно было гулять, и мама постоянно ворчала: «Целыми днями на улице пропадаешь!» А я всего лишь хотела исследовать каждый закоулок нашего двора, а потом и соседних, залезть на каждое дерево. С такими желаниями и за целый день не управишься.
Но Зоя Михайловна, видимо, разглядела во мне что-то особенное. Так я оказалась в «Б» классе. Поведение у меня было ужасное, но училась я на отлично. Мне было легко и интересно она умела найти подход к каждому ребёнку.
Как же мы её любили! В нашем классе до пятого не было не то что двоечников даже троечников, одни отличники. По-другому у Зои Михайловны учиться просто не получалось.
К моменту нашего выпуска из начальной школы она уже была на пенсии. Своих детей у неё не было, замужем она тоже никогда не состояла. Всю жизнь посвятила ученикам.
По выходным мы часто собирались у неё дома это был настоящий праздник. В её квартире всегда стояли свежие цветы и лежали горы самых разных конфет, хотя в те времена они были дефицитом.
Часто мы заставали у неё кого-нибудь из бывших учеников кто-то оставался с нами и рассказывал истории из своих школьных лет, о поездках всем классом. И мы мечтали, что через много лет тоже будем приходить к ней, приносить сладости и делиться воспоминаниями с новыми детьми.
Зоя Михайловна жила одна в трёхкомнатной квартире, доставшейся ей от родителей. Обстановка была простая, но со вкусом. Можно было часами разглядывать вещи на полках подарки учеников или их собственноручные поделки. А в одной комнате стояли сплошные книжные шкафы целое море книг, а рядом уютное кресло.
Вот в нём она и садилась, а мы, как цыплята, усаживались на мягком ковре у её ног, кто-то даже ложился. Она доставала какую-нибудь интересную книгу и читала нам, а потом мы бурно обсуждали прочитанное. Были у нас и беседы на другие темы она рассказывала о художниках, поэтах, композиторах, ставила пластинки, и мы погружались в мир искусства.
Каждое начало сезона наш класс отправлялся с мольбертами в парк, который находился рядом с её домом. Там, в тишине, мы переносили на бумагу новый сезон кто как его видел и чувствовал. Только зимой мы рисовали у неё дома, глядя в окно на заснеженный парк. А какие картины получались у Зои Михайловны просто чудо! Потом она дарила их кому-нибудь из нас. Ещё мы играли в шашки, и победителю доставался приз.
После школы мы часто навещали Зою Михайловну. После нас она выпустила ещё один класс и ушла из школы. Но не на покой, как можно было подумать, а стала заниматься с детьми на дому.
Зоя Михайловна ушла из жизни на восьмидесятом году. Сидя в своём любимом кресле, с книгой в руках, она закрыла глаза и будто уснула. Рядом была одна из её учениц Катя. Ей уже было за сорок, она работала терапевтом и после смены всегда забегала проведать Зою Михайловну.
Столько плачущих людей на похоронах я никогда не видела и столько цветов, столько тёплых слов…
Вот такой была Зоя Михайловна. Её семья состояла не из нескольких человек, а из десятков любящих её людей. Она помнила каждого ученика, для каждого находила нужные слова. Ей даже не приходилось демонстрировать свой авторитет в этом просто не было нужды. Всё было ясно без слов, и такой пример с самого детства задавал верный ориентир.
Как сказал один из её учеников: «Зоя Михайловна была не просто учителем. Она стала для нас первым наставником на пути любви и жажды познания этого мира. Она показала, каким прекрасным, добрым и удивительным он может быть».
