Я возьму вашу девочку в свой класс, если вы не против, сказала учительница, случайно подслушавшая разговор моей мамы, завуча и ещё одной педагога.
Та самая учительница, в чей класс мама пыталась меня устроить, брать меня категорически не хотела.
Да она у вас двоечницей будет! Читать не умеет, даже буквы в слоги сложить не может, вот такой у неё был аргумент. И где это видано, чтобы в «А» классе были двоечники?
Она была права. Я не умела ни читать, ни писать. Мама со мной не занималась я наотрез отказывалась сидеть за букварём летом. Мне нужно было гулять, и мама часто вздыхала: «С утра до ночи на улице пропадаешь!» А я просто хотела изучить каждый уголок нашего двора, а потом и соседних, залезть на каждое дерево. С такими желаниями даже с утра до ночи не управишься.
Но Зоя Михайловна, видимо, разглядела во мне что-то. Так я оказалась в «Б» классе. Поведение у меня было ужасное, но вот училась я на отлично. Мне было легко и интересно она умела найти подход к каждому ребёнку.
Как же мы её любили! В нашем классе до пятого не было не только двоечников, но даже троечников одни отличники. Других у Зои Михайловны просто не получалось.
Она уже была на пенсии, когда мы выпускались из начальной школы. Своих детей у неё не было, замужем она тоже не была. Всю жизнь посвятила ученикам.
По выходным мы часто собирались у неё дома это был настоящий праздник. В её квартире всегда стояли свежие цветы, а на столе куча разных вкусных конфет, хотя тогда это был дефицит.
Часто у неё в гостях мы заставали кого-нибудь из её бывших учеников. Кто-то оставался с нами и рассказывал истории из школьных лет, про поездки всем классом. И мы мечтали, что через много лет будем приходить к ней, приносить сладости и рассказывать другим детям, какими сами были когда-то.
Зоя Михайловна жила одна в трёхкомнатной квартире, доставшейся ей от родителей. Обстановка была простая, но со вкусом. Можно было ходить и разглядывать вещи на полках подарки от учеников или сделанные их руками. А в одной комнате стояли сплошные книжные полки целое море книг! и рядом уютное кресло.
Вот в нём она и садилась, а мы, как цыплята, усаживались на мягком ковре рядом. Кто-то даже ложился. Она доставала какую-нибудь интересную книгу и читала нам, а потом мы бурно обсуждали прочитанное. Ещё она рассказывала про художников, поэтов, композиторов, ставила пластинки и мы погружались в мир искусства.
Каждое начало сезона наш класс отправлялся с мольбертами в парк неподалёку от её дома. Там, в тишине, мы переносили на бумагу новый сезон кто как его видел и чувствовал. Только зимой мы рисовали у неё дома, глядя в окно на парк. А какие картины получались у Зои Михайловны просто чудо! Потом она дарила их кому-нибудь из нас. Ещё мы играли в шашки, и победителю доставался приз.
После школы мы часто навещали Зою Михайловну. После нас она выпустила ещё один класс и ушла из школы. Но не на покой она стала заниматься с детьми у себя дома.
Она ушла на восьмидесятом году жизни. Сидя в своём любимом кресле, с книгой в руках, она закрыла глаза будто уснула. Рядом была одна из её учениц, Катя. Ей уже было за сорок, она работала терапевтом и после смены всегда забегала проведать Зою Михайловну.
Столько плачущих людей на похоронах я никогда не видела. И сколько цветов! Сколько тёплых слов!
Вот такая была Зоя Михайловна. Её семьёй были не пара человек, а десятки любящих её людей. Она помнила каждого ученика, для каждого находила нужные слова. Ей даже не нужно было показывать свой авторитет он был очевиден без слов. И такой пример с детства давал нам верный ориентир.
Как сказал один из её учеников: «Зоя Михайловна была не просто учителем. Она была первым наставником на пути любви и жажды познания этого мира. Она показала, какой он прекрасный, добрый и удивительный».
