Если думаешь, что я для тебя ничего не делаю, попробуй пожить без меня! вырвалось у жены.
Тишина в доме в тот вечер давила тяжелее обычного. Лариса медленно помешивала борщ, прислушиваясь к равномерному тиканью часов на кухне. Раньше этот звук раздражал в те годы, когда квартира наполнялась детскими голосами, смехом и бесконечной беготнёй. Теперь же он стал единственным собеседником в пустых комнатах.
Она бросила взгляд на мужа. Игорь, как всегда, уткнулся в телефон. Свет экрана отражался в его очках, создавая странные блики. Раньше в этом было что-то уютное вот он, рядом, дома. Теперь же это злило.
Ужин готов, сказала Лариса, стараясь, чтобы голос звучал ровно.
Он кивнул, даже не подняв головы. Она расставила тарелки фаянсовые, из сервиза, который берегла для праздников. Какие уж тут праздники? Дети приезжают редко, внуков пока нет. Остались только они вдвоём в этой трёшке, где каждый угол напоминает о прошлом.
Лариса разлила борщ, аккуратно положила сметану и свежую зелень укроп и петрушку с подоконника, где она специально выращивала травы для его любимых блюд. Рядом поставила тёплый ржаной хлеб, только что нарезанный.
Игорь наконец отложил телефон и взял ложку. Она замерла, ожидая. Первая ложка. Вторая. На третьей он поморщился.
Опять пересолено, пробурчал он, отодвигая тарелку.
Что-то внутри оборвалось. Лариса посмотрела на свои руки покрасневшие от горячей воды, с огрубевшей кожей. Весь день на ногах: стирала его рубашки, гладила брюки, варила этот проклятый борщ. На плите ещё стоял его любимый чай тот самый, который она заваривала особым способом, потому что «иначе невкусно».
Она перевела взгляд на стопку выглаженного белья каждая вещь сложена именно так, как он любит. Двадцать шесть лет. Двадцать шесть лет она складывала эти рубашки особым образом, потому что «иначе мнутся».
Знаешь что голос дрогнул, но не от слёз от злости. Если ты считаешь, что я для тебя ничего не делаю, попробуй пожить без меня!
Он поднял глаза впервые за вечер действительно посмотрел на неё. В его взгляде читалось недоумение, будто он не мог поверить, что эта тихая, покорная женщина способна на такое.
Лариса резко встала. Стул с грохотом отъехал назад, но ей было всё равно. Она схватила пальто старое, купленное три года назад, потому что «зачем тебе новое, это ещё носить и носить».
Ты куда? в его голосе прозвучала тревога, но она уже не слушала.
Дверь хлопнула. Прохладный осенний воздух ударил в лицо, и впервые за много лет Лариса почувствовала, что может дышать полной грудью. Она не знала, куда идёт. Не знала, что будет дальше. Но впервые за долгое время ощутила не страх, а странное, пьянящее чувство свободы.
Небольшая квартирка в спальном районе встретила её непривычной тишиной. Не той гнетущей, что была дома, а лёгкой, почти воздушной. Здесь не было вечно тикающих часов, недовольных взглядов и бесконечных «почему».
Она проснулась рано привычка вставать в шесть утра, чтобы успеть приготовить завтрак, погладить рубашку, собраться Но сегодня всё было иначе. Лариса лежала в чужой постели и смотрела, как солнце медленно заливает комнату. Никто не торопил её, не требовал ничего, не ждал.
Я могу просто лежать, прошептала она и тихо рассмеялась.
Но старые привычки не отпускали. Руки сами тянулись заправить постель, вытереть пыль, начать привычную суету. Лариса остановила себя:
Нет. Сегодня я делаю только то, что хочу сама.
Она долго стояла перед зеркалом, разглядывая своё отражение. Когда в последний раз она действительно смотрела на себя? Не мельком, не для проверки, а по-настоящему? Морщинки у глаз стали глубже, в волосах прибавилось седины. Но глаза глаза словно ожили.
На улице пахло осенью опавшими листьями и дымком из ближайшей пекарни. Раньше она проходила мимо, спеша за продуктами. «Пустая трата денег», говорил Игорь. И она соглашалась, убеждая себя, что дома кофе вкуснее.
Дверь в кафе открылась с лёгким звонком. Внутри пахло свежей выпечкой и ванилью. Лариса замерла у входа, чувствуя себя чужой в этом уютном месте.
Доброе утро! улыбнулась девушка за стойкой. Что будете?
Я Лариса растерялась. Она столько лет варила кофе другим, но сама не знала, какой любит. Что посоветуете?
У нас отличный латте с сиропом. И только что испекли круассаны с шоколадом.
Раньше она бы отказалась дорого, калорийно, что скажет муж Но сегодня был другой день.
Да, пожалуйста. И круассан тоже.
Она села у окна, наблюдая за прохожими. За соседним столиком девушки смеялись, обсуждая, кажется, кино. Лариса задумалась когда она в последний раз так смеялась? Не из вежливости, не для вида, а просто потому, что было весело?
Первый глоток кофе обжёг губы сладким теплом. Она закрыла глаза. Боже, неужели жизнь может быть такой приятной?
Телефон в сумке молчал. Наверное, впервые за двадцать шесть лет Игорь проснулся без готового завтрака, выглаженной рубашки и упакованного обеда. Что он сейчас делает? Злится? Даже не заметил?
Ещё кофе? спросила официантка.
Лариса взглянула на часы старая привычка. Раньше в это время она уже должна была бежать в магазин. Но сегодня
Да, пожалуйста. И ещё один круассан.
Телефон зазвонил, когда Лариса раскладывала вещи в шкафу. На экране «Андрей», старший сын. Рука дрогнула. Впервые ей не хотелось брать трубку.
Алло, голос прозвучал тише обычного.
Мам, ты что творишь? в голосе сына слышалось раздражение, точь-в-точь как у отца. Папа сказал, ты ушла. Это что за детский сад?
Лариса села на кровать. Как объяснить взрослому сыну то, чего сама до конца не понимала? Как рассказать о годах молчаливого отчаяния, о чувстве, что ты пустое место?
Андрюша,
