Ну что, хозяин, поехали на новое место. Жить будешь у меня, квартира, правда, однокомнатная, но думаю, поместимся.
Боже, мне тридцать восемь лет, живу одна. За всю свою жизнь никому зла не сделала, грубого слова не сказала. Всё, что имею, заработала сама: однокомнатную квартиру, дачу.
Грех жаловаться, да и родители помогали, чем могли, я у них пятая, самая младшая. Есть у меня две близкие подруги, с юности дружу. Видимся редко, они замужем.
Не люблю, когда их мужья «под градусом» начинают говорить похабности на тему моего одиночества, но так, чтобы жёны не слышали.
Пришлось им по очереди дать по шее и объяснить, что муж подруги для меня не муж. Слава Богу, они поняли.
Замолчав на миг, Надежда с тоской в глазах повернулась к окну и подумала о том, сколько за стеклом счастливых людей и таких же несчастных, как она. Вновь обратившись к лику Божьему, продолжила:
Никогда у Тебя ничего не просила, теперь обращаюсь со смирением. Дай мне, Господи, то, что людям не пристало. Устала от одиночества. Пошли мне зверушку какую-нибудь, человека бездомного, может, сироту.
Труслива я, Господи, неуверенная в себе. Все думают, что я угрюмая, себе на уме, а я просто нерешительная, не знаю, что уместно сказать, боюсь, чтобы надо мной не смеялись.
Отец всегда учил: «Смотри, береги себя, чтобы нам не было стыдно». Так и живу. Помоги, просвети, настав на путь истинный. Аминь.
Воскресенье. Раннее весеннее утро. В доме напротив в редких окнах горит свет. Впервые от души помолилась, и когда отошла от маленькой иконы, почувствовала на щеках две дорожки от невыплаканных слёз.
Вытерла их тыльной стороной ладоней, схватила две тяжёлые сумки с продуктами, краской для забора и прочей хозяйственной мелочью, вышла из квартиры.
Радость моей жизни дача. Там я не одинока: и поработаю, и через забор с соседками поговорю про урожай.
Сумки оттягивают руки до земли, хорошо, что живу недалеко от остановки. На остановке никого, стою одна почти час. Мимо проехали два дачных автобуса, оба битком. Если и третий проедет мимо, вернусь домой не судьба сегодня на дачу попасть.
При таком количестве народа вечером не уедешь, а утром на работу.
И вот чудо: переполненный автобус притормозил, вытолкнул пьяного мужика со скандалом и радостно впустил меня.
Выдохнула, втиснулась, двери еле закрылись, придавив меня, от нехватки воздуха и смеси запахов чуть не потеряла сознание.
Сорок пять минут и я на родной даче. К трём часам спина как копчёная корейка, лицо как у Белоснежки. Возвращаюсь на полусогнутых. Спина сгорблена, руки ниже колен, потухший взгляд, чудо, как хорошо!
Подмигнув отражению в зеркале, быстро приняла душ и решила прилечь перед телевизором отдохнуть часик.
Уснула на лету, едва коснувшись подушки. Проснулась среди ночи. Телевизор показывает какой-то фильм, выключила, завела будильник и снова легла. Но сон не шёл. Покрутившись, встала, приготовила обед на работу.
Проработав два дня, снова отправилась по знакомому маршруту на дачу. Зайдя в домик, обомлела: электрический чайник горячий, моя любимая кружка стоит с сахаром и пакетиком чая.
Не веря глазам, потрогала кружку, покачала головой, вышла на улицу и взгляд упёрся в мой покрашенный забор. Покрашенный?! Ничего не понимаю.
Кто? Может, мама приезжала? Подошла, тронула пальцем след зелёной краски.
Не мама, краска свежая. На соседней даче среди малинника мелькнул платок бабы Кати. Пройдя узкими тропинками, подошла к забору и позвала:
Баба Катя!
Из глубины домика донёсся приглушённый ответ:
Это ты, Наденька? Погоди, выйду. Эх, народу понаставили Никогда ничего на место не кладут!
Старушка, бурча, вытерла руки о фартух и вышла на крыльцо.
Здравствуй. Что так рано? Вчера выходной был? Смотрю, забор подновила.
Доброе утро. Нет, вчера работала. А вы не видели, кто мне забор покрасил?
Разве не ты? Вроде никого не было, я ночевала тут. Чего испугалась? Может, мать приезжала?
Сама не пойму. Забор крашеный, в доме чайник горячий, кружка на столе.
Погоди, вместе посмотрим.
Старушка решительно направилась к калитке. Мы гуськом прошли между грядок к моему скромному домику, в котором чувствовалось полное отсутствие мужской руки.
Ну, показывай!
Вот, собственно, и всё.
Ничего не пропало?
Нет, только хлеб был несколько кусков, а теперь нет.
Так! Домовой, видать, завёлся.
Ага! И забор перекрасил, кисть помыл и на банку положил.
Да не мучься! Позвони матери, хочешь я позвоню.
Как сама не догадалась. Достала телефон, набрала маму. Долго не брала трубку, на последний гудок родной голос спросил:
Ты что так рано? Что случилось?
Привет, мам. Я на даче, всё хорошо. Мам, ты вчера тут была?
Нет, мы же не договаривались. Что-то случилось? По голосу слышу. Обокрали?
Нет. Кто-то мне забор покрасил.
Ну, и слава Богу, добрые люди помогли. Чего испугалась? Скажи спасибо.
Ладно, мам, передавай привет отцу.
Переминаясь с ноги на ногу, баба Катя нетерпеливо спросила:
Ну, что?
Не они. Может, дед Матвей? Когда краску несла, он грозился помочь. Пойду, поблагодарю.
И правильно. Иди, дочка. Как дела закончишь заходи, борщ сварила.
Обошла всех соседей никто ничего не видел. Потихоньку начали смеяться, строя догадки о домовом.
За два дня ничего не случилось. Уходя, оставила на столе полбуханки хлеба, пару банок консервов и записку: «Спасибо».
В следующие выходные летела на дачу с верой в чудо. Чудо не за
