Дневник, 3ноября 2025г.
Я неожиданно решилась к дочери без предупреждения приехать и столкнулась с тем, о чём лучше бы не думать.
Вроде бы счастье простое: дети здоровы, их семьи крепки, внуки смеются. Я всегда считала себя счастливой был любимый муж, дочьВасилиса, её малыши. На скромную жизнь хватало рублей, но наш дом был полон тепла и согласия. Казалось, большего и не нужно.
Василиса вышла замуж в двадцать второй год, её супругу тридцать пятый. Мы с мужем одобрили: Дмитрий Петрович человек с хорошей репутацией, квартира в центре Нижнего Новгорода, не бедный инженер. Не мальчишка, а человек с фундаментом под ногами. Свадьбу оплатил сам, отправил жену в СанктПетербург на медовый месяц, подарил золотые серьги. Родня восхищалась: «Нашей Василисе везёт сразу в шёлке».
Первые годы шли как по маслу. Родились Ваня и Людмила, переехали в коттедж под Москвой, навещали нас по праздникам. Но со временем я замечала: дочь будто потускнела. Ответы стали односложными, улыбка через силу, в глазах пустота. Сердце матери не обманешь: чтото шло не так.
Однажды, не выдержав, я собрала вещи и поехала к ней. Звонки оставались без ответа, сообщения читались, но ответа не было. Соскучилась по внукам, сказала себе.
Василиса встретила меня не радостью, а испугом. Отвернулась, поторопилась к чаю. Я играла с детьми, готовила борщ, осталась ночевать. Вечером к нам вернулся Дмитрий, почти полночью. На пиджакe рыжие волосы, от него пахло французскими духами. Он чмокнул жену в щёку, та молча ушла в спальню.
Ночью, попивая воду на кухне, я услышала его шёпот с балкона: «Скоро, милочка Она даже не догадывается». Стакан дрожал в руке, горло сжималось.
Утром я спросила прямо: «Ты в курсе?» Дочь побледнела, прошептала: «Мама, не надо. У нас всё нормально». Но я привела доказательства: волосы, духи, ночные звонки. Она, будто заученно, ответила: «Тебе показалось. Он хороший отец. Нас обеспечивает. Любовь не главное».
Скрыв слёзы в ванной, я поняла: теряю не зятя, а дочь. Она выбрала удобство вместо уважения, а он цинично пользуется этим.
Вечером я позвала Дмитрия к разговору. Он даже не стал оправдываться:
И что? Я их не бросаю. Квартира, школа для детей, шубы всё есть. Ей удобно. А ты не лезь в своё дело.
А если я всё расскажу?
Она ЗНАЕТ. Просто делает вид.
Возвращаясь домой в электричке, я глотала слёзы. Муж уговаривал: «Не суйся, потеряешь окончательно». Но как молчать, видя, как дочь гаснет?
Молюсь, чтобы однажды она взглянула в зеркало и поняла: достоинство дороже бриллиантов. Что верность не подвиг, а норма. Тогда, возможно, соберёт чемоданы, возьмёт детей за руки и уйдёт.
А я буду ждать. Даже если сейчас она отгородилась стеной. Мать не отступит, даже когда боль разрывает душу на части. Ведь это не просто слово это навсегда.
