С тяжёлым сердцем я отправляюсь с сыном к маме. Я собираю вещи и вместе с Тё, своим сыном, еду к Элодии Лоран, своей матери, хотя мысль о разлуке гнетёт меня. Всё это случилось потому, что вчера, пока я гуляла с Тё, муж Маттье, решив «показать гостеприимство», разместил в нашей комнате свою двоюродную сестру Аурели, её мужа Грегория и их детей Амели и Лука. Он не стал спрашивать моего мнения, просто сказал: «Ты и Тё можете остаться у мамы, места хватает». Я до сих пор в шоке от такой дерзости. Это наш дом, наша спальня, а я должна собирать вещи, чтобы уступить место незнакомцам? Это уже чересчур.
Все началось, когда я вернулась с прогулки. Уставший Тё нытьём доканал меня, и я мечтала уложить его спать, потом в тишине выпить чай. Но открыв дверь квартиры, я увидела полнейший беспорядок. Аурели и Грегори уже заняли нашу комнату, их дети везде разбрасывали игрушки, а мои книги, косметика и даже ноутбук оказались запихнуты в угол, будто меня тут не было. Я стояла, ошеломлённая: «Что это за представление?» Маттье, невозмутимый, ответил: «У Аурели и её семьи не было жилья, я подумал, что ты можешь поехать к маме. Там вам будет комфортно».
Меня почти задохнуло от злости. Сначала это наш дом! Мы покупали его вместе, подбирали каждый предмет мебели. И теперь мне придётся исчезнуть, потому что его родственники желают наслаждаться Парижем? И почему он не обсудил это со мной? Я могла бы согласиться, но после разговора. Здесь же было лишь приказание. Аурели даже извинений не произнесла, лишь улыбнулась: «Не переживай, Камиль, мы будем у вас всего две недели». Две недели? Я не хочу, чтобы они трогали мои вещи ни на один день!
Грегори молчал, как рыба, растянувшись на нашем диване, потягивая кофе из моей любимой чашки и кивая в такт Аурели. Их дети катастрофа. Шестилетняя Амели пролила сок на ковер, а четырёхлетний Лука превратил мой шкаф в укрытие. Я попыталась напомнить, что это не гостиница, но Аурели лишь пожал плечами: «Это же дети, что ты скажешь?». Конечно, а мне теперь собирать за ними мусор.
Я попыталась поговорить с Маттье наедине. Сказала, как его неуважение ранит меня, объяснила, что Тё нужен стабильный уклад. Переносить его к маме, где он будет спать на складном матрасе, не решение. Маттье вздохнул: «Не драматизируй, Камиль, они семья, им нужна помощь». Семья? А где же мы? Я почти расплакалась, но стиснула зубы и собрала чемоданы. Если он думает, что я поддамся, он ошибается.
Моя мать, Элодия, взбесилась от новости: «Маттье считает себя хозяином дома? Приходи сюда, дорогая, у меня есть место для тебя и Тё. А твоему мужу придётся отчитываться!» Она готова приехать и вытеснить этих захватчиков. Но я не хочу скандала, мне просто нужен покой, чтобы подумать.
Убирая игрушки Тё, он смотрит на меня большими глазами: «Мама, долго будем у бабушки?» Я обнимаю его: «Недолго, милый. Пока папа всё поймёт». Но в глубине души я знаю, что вернусь только тогда, когда наш дом снова станет нашим. И Маттье придётся выбрать: его «гостеприимство» или свою семью.
