Дмитрий, хватит уже! умолял я, с тобой в одной квартире невозможно жить! Ты сама себя в такое состояние загнала. Кто тебе не даёт выйти на улицу? Я тебя вовсе не держу в заточении! Иди гуляй, кто тебе мешает?
***
Лада сидела у большого окна в гостиной, печально разглядывая осенний парк. Снаружи её жизнь выглядела, будто снята для фильма: любящий муж, ожидание первого ребёнка, просторный дом, купленный в ипотеку. Ей было всего двадцать пять, внешний вид отвечал образу успешной молодой женщины, но внутри уже давно поселилась густая, вязкая тоска.
Эта апатия возникла после того, как рухнула её единственная попытка профессионального самовыражения. Три года назад, переехав в Новосибирск, Лада проработала всего два месяца. Ожидание обещанной платы превратилось в полное фиаско, и с тех пор её руки опустились. Собеседования, организованные через знакомых, не принесли результата, а страх перед людьми стал её постоянным спутником.
Парадокс заключался в том, что, имея диплом психолога, Лада оказалась самым безнадёжным случаем для самой себя. Образование, которое должно было стать ключом к пониманию мира, теперь служило лишь горьким напоминанием о том, как далеко она ушла от прежней компетентности.
Одиночество в большом доме давило особенно сильно. Я, старше её на несколько лет, много работал. Когда Лада однажды попыталась поделиться своей тяжестью, я отмахнулся с раздражением.
Ой, хватит, а! Не нуди, ты вызываешь у меня негативные эмоции, Лада, сухо прозвучало.
Я старался не напоминать ей о себе, тем более что полностью обеспечивал нас. Финансового давления не было, но иногда в мелочах проскальзывали упрёки.
Ты совершенно не ценишь то, что я делаю, мог бы сказать я, хотя Лада тратила на себя минимум средств.
У моей семьи тоже было много проблем. Свекровь Татьяна не полюбила её с первой встречи. Лада, будучи не самой общительной, не участвовала в сплетнях, что, видимо, только раздражало тёщу.
Она думает, что мы с моей семьёй жулики и аферисты, промелькнула мысль, когда Лада вспоминала предсвадебную суету.
Тётя требовала брачный договор, требуя подтверждения серьёзности намерений нашей семьи. Родные привезли сто тысяч рублей огромную сумму для них, живущих в деревне, но это не изменило отношения. Постоянный негатив, направленный в спину, и фальшивая любезность при личных встречах выматывали её до предела.
Отношения с её отцом были катастрофой, длительной с детства. Необходимость выпрашивать деньги даже на еду оставила глубокий шрам. Недавно он поставил точку, заявив, что она ему не дочь и что от него ей нужны были только деньги.
Хватит клянчить! сказал он по телефону, у мужа проси! Замуж вышла, я тебя содержать не обязан!
А у меня она просить стеснялась. После этого Лада прекратила всякое общение, но чувство унижения не ушло.
Беременность дала кратковременную передышку: тётя временно притихла. Но вместе с этим я стал появляться дома реже, возвращаясь поздно почти каждый день.
Мне нужно больше гулять, говорила она себе, но страх перед людьми парализовывал.
Выйти за порог одной было сродни подвигу я отказывался её сопровождать. Мне вечно было некогда.
Ситуацию усугубляла младшая сестра мужа, которой Лада помогала с поступлением в столичный вуз. Сестра, получив помощь, вдруг начала хамить: могла огрызнуться, назвать её «бестолковой» или просто игнорировать, делая вид, что Лада вообще не существует.
Она со мной как с собакой разговаривает, жаловалась мать Лады, я что плохого ей сделала? Наоборот, помогала всегда, чем могла.
Однажды вечером, когда я пришёл домой, Лада набралась решимости и села напротив меня в гостиной.
Мне нужно поговорить о том, что происходит между нами, начала она тихо.
Я отложил телефон.
О чём, Лада? У меня был тяжёлый день. Если ты опять собираешься ныть, то лучше не начинай! Я устал!
Дима, я не могу больше так жить. Я чувствую себя абсолютно ненужной.
Я рассердился:
Ты несёшь чушь. У тебя есть всё: дом, я, скоро ребёнок родится. Что тебе не так?
Внешне да. Но я не чувствую себя частью этого. Мне страшно выходить из дома, я боюсь людей, я не могу работать. Это не просто лень. У меня проблемы.
Ну ты же психолог, усмехнулся я, и эта усмешка обожгла, сапожник без сапог, что ли. Ты сама себя загнала в угол страхом. Перебори себя и живи, как нормальный человек.
Ты не понимаешь, это не страх, это отчуждение. После того как я не смогла найти работу, я потеряла ориентиры. А твоя мама её отношение просто невыносимо.
Не начинай про маму. Она бывает резка, я знаю. Но она не молода, и переживает за меня.
Я грустно усмехнулся:
Переживает, что мы её обманем? Что мы не такие, как казалось? Она до сих пор не верит в наш брак, я это чувствую. Дима, она считает меня какойто аферисткой.
Лада, ты драматизируешь. Тебе нужно просто найти себе занятие. Сходи к подруге, погуляй в парке. Убирай квартиру! Я прихожу с работы, а дома вечно бардак!
У меня нет подруг здесь. А выходить одна я боюсь! И ты мне ничуть не помог, когда сказал, что я вызываю у тебя негативные эмоции. Ты думаешь, это придаёт мне сил? Дима, мне нужна поддержка
Я устал от твоих постоянных жалоб! Ты сидишь дома, я работаю, чтобы обеспечить тебя всем, а ты только ноешь
Я не прошу тебя всем обеспечивать! Дима, мне нужна поддержка. Твоя! Внимание, забота, сочувствие, хотя бы немного. Я чувствую себя ниже плинтуса, и ты это усугубляешь.
Хватит! взорвался я, ты ведёшь себя как неблагодарная.
Лада почувствовала, как слёзы подкатывают к горлу, но удержала их.
Я не чувствую себя твоей женой, я чувствую себя прислугой в этом доме, которая только портит картину благополучия. Твоя сестра мне грубит, твоя мать плетёт интриги, а ты приходишь и говоришь, что я вызываю у тебя негатив.
Может, ты сама провоцируешь их своим поведением?
Разговор закончился ничем. Я встал и ушёл в спальню, не сказав ни слова больше. Лада осталась в гостиной, осознав, что, пытаясь вылить душу, она лишь укрепила стену между нами. Отношения с отцом, унижения от тёщи, провал в карьере всё слилось в один большой ком, который теперь мешал ей дышать.
***
На следующий день она приняла решение. Она не могла изменить ни тёщу, ни отца, но могла изменить своё отношение ко всему этому. Можно было бы наплевать на себя, закрыться в скорлупе и разорвать все контакты с миром. Но Лада так поступить не могла совсем скоро она станет матерью, и ради ребёнка должна была исправить ситуацию.
Лада взяла ноутбук и впервые за долгое время открыла аккаунт в соцсети. Там в друзьях были люди из «прошлой» жизни, которые точно могли помочь.
Привет, Катя. Мне нужна помощь. Я совсем потерялась, написала она одной из бывших однокурсниц, которая, как она помнила, занималась частной практикой.
Вскоре пришёл ответ с предложением созвониться. Когда они начали беседовать, Лада впервые за долгое время почувствовала, что её слушают без осуждения и без требования «быть благодарной».
Лада, ты не можешь помочь себе, пока сидишь в этой изоляции. Твоя беременность это стресс, а твой муж он не психолог, он просто не знает, как тебя поддержать.
Как выйти из этого страха перед миром? Я не могу работать, я даже в магазин не могу зайти делаю шаг за дверь, и меня начинает трясти
Мы начнём с малого. Ты должна рассказывать мне, что чувствуешь каждый день. Без прикрас. Я тебя в беде не оставлю.
Лада начала работать с Катей онлайн, обсуждая не только детские травмы, связанные с отцом, но и текущее состояние. Страх не исчез в одночасье, но она упорно трудилась, чтобы подавить его. Разговор с мужем о будущем состоялся, но на этот раз она не стала обвинять.
Я начинаю работать удалённо. Это моя терапия и моя профессия. Я не буду просить деньги, я буду зарабатывать на свои занятия.
Я удивился:
И что это будет за работа?
Кризисный центр ищет оператора. Я буду беседовать с женщинами, попавшими в тяжёлую жизненную ситуацию. Слушая их, я буду помогать и себе.
Я пожал плечами:
Ну да, ты же психолог. Пробуй. Хуже уже не будет.
Под чутким руководством подруги Лада пыталась изменить свою жизнь. Очень медленно, но у неё получалось. Работа приносила удовлетворение там она действительно нужна. Со временем женщина надеялась снова стать прежней. Главное, чтобы её состояние не отразилось на ребёнке. Главное вытащить себя из депрессии. А то, что это депрессия, Лада уже не сомневалась.
