Всё отдано детям: рассказ женщины, лишённой покоя
*« Я продала дом ради детей и осталась ни с чем »* исповедь женщины, у которой отняли право на отдых
Всегда считала семью убежищем. Думала, что в старости дети подстелят тёплое одеяло, а дом можно обменять на любовь родных. Сейчас же каждое утро я просыпаюсь в чужих уголках, не зная, где меня ждёт вечер. Так живёт теперь бабушка Колетт та самая Колетт Дюран, которую каждый в Нормандии знал как гордую владелицу ухоженного большого дома. Сейчас её «домами» служат чужие кухни, временные комнаты, и постоянный вопрос: *« Я являюсь обузой? »*
Все началось, когда её сыновья, Эдуар и Люсьен, убедили её продать жильё. *« Зачем, мама, изнурять себя в деревне? Ты уже не ребёнок, не справишься с огородом, камином, расчисткой снега. Пойдем к нам по очереди будет проще и спокойнее для всех. Вырученные деньги разделим между внуками». Что могла ответить старушка? Она согласилась, желая помочь и быть рядом.
Соседиродители того времени пытались её отговорить:
*« Не спеши, Колетт. Ты потом пожалеешь. Новый дом ты уже не найдёшь, а у детей свои правила. Ты станешь гостем в их доме, а не хозяином. Их квартиры душат ты же любишь простор».*
Кто же их слушает? Дом продан, деньги распределены, и бабушка Колетт начала переносить чемоданы изза сына в сына. Сейчас она живёт у Эдуара, в его трёхкомнатной квартире в Париже; завтра в небольшом доме Люсьена на окраине. Так происходит уже три года.
*« У Люсьена лучше, делилась она однажды со своей матерью. Есть небольшой сад, могу ухаживать за цветами, дышать. Амели, его невестка, добрая, тихая, дети послушные. Они отдали мне комнату маленькую, но с телевизором и даже минихолодильником. Я тихо живу, никому не мешаю. Когда они работают, а дети в школе, я стираю, немного рыхлю землю, а потом возвращаюсь в свою комнату».*
Она планировала провести лето там, а осенью переехать к Эдуару. Но в доме старшего сына всё было иначе. Там ей выделили уголок настоящий уголок между кухней и балконом. Диванкровать, прикроватная тумбочка, сумка для одежды. Она готовила еду тайком, стирала, когда её никто не видел, и всё время ощущала себя «лишней».
*« Клеманс, жена Эдуара, почти не разговаривает со мной. Никаких слов. И я не смогла наладить связь с внуком. Я принадлежу к старой школе, а он к экрану Я чужая в их доме. Они никогда не приглашали меня в свою дачу. Я скользну как тень. Вечером ставлю еду на радиатор, чтобы её немного разогреть. Избегаю кухни, чтобы случайно не столкнуться с кемто».*
Недавно её охватила болезнь. Она рассказала:
*« У меня была лихорадка, ломота в теле. Я подумала, что всё кончено. Позвали врача, дали таблетки. Я спала два дня. Но худшее было не в болезни, а в том, что никто не подошёл. Ни одного доброго слова. «Оставайтесь в постели, выздоравливайте, но не мешайте нам».*
Её родители тогда спросили:
*« Колетт, а если будет хуже? Кто о тебе позаботится? Ты уже не в силах, а ты всё время перемещаешься: здесь сегодня, там завтра. Нет ни крыши, ни покоя».*
Она вздохнула:
*« Зачем Я ошиблась. Ошибкой огромной. Продала дом и с ним свою свободу. Не стоило слушать детей. Я хотела им помочь, но».* Она посмотрела в окно, дрожа руками, держа чемодан, и прошептала: *« У меня остались лишь воспоминания и страх страх закончить в больничном коридоре, невидимой, как старая забытая вещь».*