23марта, пятница.
Я, Лариса, просыпаюсь в своей квартире в Москве, а в голове каша из криков соседей и собственных мыслей.
Боря, приди уже к чемунибудь! толкаю я мужа в бок, когда он всё ещё ворочается в полусне. Нам же не спится!
Он пробормотал чтото неразборчивое, а голос соседок, живущих на этаже выше, доносился сквозь тонкие стены, как будто их крики были громче всех будильников.
«Нюра опять орёт», шепчут они, но я не слышу их. Боря продолжает спать, а я уже собираюсь к двери.
Ни худа себе, рыдаю я, бросая халат на плечи. Пойду сама, ведь в нашем подъезде никого нет, кто смог бы усмирить это чудовище!
Тяжело вставая, я слышу, как Боря, скрипя зубами, пытается собрать мысли и тянется за мной.
***
Стою я перед дверью, где живёт наш «шумный» сосед, и стучу в неё, пока не открывается.
Боря успевает подоспеть как раз в тот момент, когда в квартире открывается дверь.
Внутри слышится плач маленького Вадима и рыдания Людмилы.
Что тебе надо?! рычит хозяин, держась за стол, явно под градусом.
Ты часы проверял? визжит я, уже ночь!
И что? отвечает Сергей, подойдя, сжав кулаки.
Ничего! врывается Боря, одной лопатой сбивая соседа с ног. Тот падает прямо на порог и сразу же замолкает.
Через минуту из квартиры выглядывает испуганная Людмила, на лице следы от слёз. Она боится даже подойти к мужу, словно он ей грозит.
Вызывай наряд, бросил я, глядя на неё с сочувствием, он проснётся и опять будет.
Не будет, всхлипнула она, он теперь будет спать.
Ты уверена? спросила я.
Людмила пожалела плечами:
Надеюсь
Нет, отрезала я твёрдо, не оставляя пространства для возражения, дальше я не выдержу эту сцену, а утром мне на работу. Бери ребёнка, уезжайте сегодня же. А с этим завтра уже займёшься.
***
Ночные разборки в нашем доме давно стали привычкой; никто их не мешает.
Только я, подчиняясь требованиям мужа, тяжело вздыхаю, собираюсь и поднимаюсь наверх.
С каждым разом я всё меньше терплю, ведь Боря всё охотнее бросается «спасать» соседскую семью.
Опять? Благодетель! шиплю я в ответ, но он меня не слышит. В его глазах лишь испуганный Вадим, сжимающийся к маме, и бледное лицо Людмилы, искажённое страхом.
После того как я выгнала Сергея, я обычно приводила Людмилу и ребёнка к себе, подальше от их «греха». Я стелила им пол в гостиной.
На следующий вечер Людмила благодарила нас пирожками и разными лакомствами. Так мы начали дружить.
Вскоре Людмила и Вадим стали частыми гостями в нашем доме. Людмила помогала по дому, а Вадим…
Он тянулся к Борису, к его спокойствию, к запаху табака, к надёжности. Смотрел на него, как на героя.
Борис отвечал тепло, покупал мальчику игрушки, чинил машинки, дарил конструкторы и даже футбольный мяч.
***
С нами с Борисом детей не было. Сначала мы хотели просто жить вдвоём, потом просто не получалось. Эта безмолвная пустота стала третьим жильцом в квартире.
И вот однажды я заметила, как открылись глаза у мальчика такие широко раскрытые, полные удивления.
***
Я старалась скрывать своё недовольство, но на работе выпускала пар в сигарете.
Представляете, сегодня ночью соседка опять пришла в слезах! рассказывала я коллегам, отхлебывая кофе, её муж опять напился! Не понимаю, как женщины могут так себя уважать! Я бы не стала с ним церемоний!
Наверно, она его всё ещё любит, предположила старшая Валентина Ивановна. Ты же говорила, что, когда он трезв, он золотой мужик.
Какой там золотой! фыркнула я, ни рыбы ни мяса, просто бестолковый телок! Любая женщина на её месте уже бы порвала с этим алкоголиком!
Может, ей негде уйти, вмешалась молодая Ира, с ребёнком тяжело.
Это не оправдание! возмутилась я, выпуская дым, они с Сергеем даже не женаты, а живут в её квартире! Пора им отгонять его метлой! Нет у неё гордости, ни капли!
Говоря, я пыталась убедить себя, что я сильная, независимая, лучше Людмилы в тысячу раз.
Но каждый вечер, возвращаясь домой, я видела Бориса и Вадима, склонившихся над конструктором, слышала их редкий, долгожданный смех.
Однажды в субботу я пришла из магазина с тяжёлыми сумками, дверь Людмилы была приоткрыта. Я заглянула внутрь и застыла.
Никаких поцелуев, объятий только семья, сидящая за столом. Борис держал молоток, Вадим подавал ему гвозди, а Людмила, прислонившись к стене, смотрела на них с безмятежным счастьем. Я ощутила, как внутри стынет кровь: они были единым целым, а я лишь лишняя.
«Какая же это чудовищная мысль», оттолкнула я себя и ушла. «Боря не такой. Я ему всё, а эта Людмила глупая!»
***
В следующий раз, когда Людима попросила о помощи, я остановила её на пороге и, громко, чтобы услышал Борис:
Сколько можно, Людмила?! Ты же даже мужа не имеешь! Зачем терпишь это пьяное чудовище в своей квартире? Выгони его, и всё закончится! Иначе ты лишь кормишь свою жертву!
Мои слова, словно яд, упали в её голову.
Через неделю Сергей, сгорбленный, с чемоданом, покинул наш подъезд. Я почувствовала торжество, как будто всё закончилось.
Теперь Людима и её сын исчезли из нашей жизни. Защита им больше не нужна.
***
Тишина заполнила коридоры. По субботам больше не слышалось детского смеха, не приходили пирожки.
Сначала я радовалась порядку, но вскоре тишина превратилась в гнетущую плотину.
Борис приходил с работы, молча ужинал, сидел в гостиной перед телевизором, становясь всё более мрачным.
«Он просто устал», убеждала я себя, поэтому не смотрит в глаза, не смеётся над моими шутками. Он спит, повернувшись ко мне спиной, будто меня и нет.
А потом всё изменилось. Однажды я вернулась с работы раньше обычного, голова раскалывалась от боли. Села в лифт, в рассеянности нажала не ту кнопку, вышла на этаж ниже. Дверь в квартиру Людмилы вновь приоткрылась
Дежавю охватило меня, и я вошла внутрь.
Я задавалась вопросом: зачем? Зачем я туда пошла?
Увидев Бориса и Людмилу, поглощённых друг другом, я молчала, словно бы не существовала. Я тихо вышла, закрыв дверь за собой.
Борис спустя час вернулся, как ни в чём не бывало, плюнул в тарелку и снова включил телевизор. Я тоже молчала.
Я не могла сказать мужу правду. Решила, что знание его тайны уже достаточно, чтобы попытаться поправить всё.
Как же я ненавидела Людмилу в тот миг! И себя! За то, что сама выгнала Сергея, освободив место для «своего» мужа. Но Борис уже не был моим мужем он лишь приглашал меня в ЗАГС, а я отказывалась, считая, что штамп не главное И теперь он может уйти
Нет, я не скажу Борису о его измене.
Возможно, у меня с этой «курицей» ничего не получится? Я буду ждать.
Терпеть
И ждать.
Борис и Людмила тайно продолжают свой роман. Я знаю об этом, но притворяюсь, что ничего не вижу. Иногда Людмила приходит с сыном и пирогами. Я улыбаюсь, «принуждена» к угощению и молчу.
Терплю уже несколько лет.
Однажды, оскорбив соседку словом «терпила», я не подозревала, что тем самым программирую своё будущее. Сейчас я в безнадёжном положении, и моё молчание самая громкая исповедь о поражении.
Боюсь произнести лишнее, чтобы не разрушить свою «счастливую» семью, где я играю главную роль роль терпилы.
