«Ты не хозяйка ты прислуга»
Зинаида, подай чутьчуть салата этой уважаемой даме, голос свекрови Тамары Павловны звучал сладко, словно варенье, но обжигал, как табаско, ползучим притворством. Я кивнула безмолвно, ухватив почти пустую салатницу. Тётя Марфа, троюродная сестра моего мужа Сергея, бросила на меня взгляд, раздражённый, как у назойливой мухи, кружившей над головой уже несколько минут.
Я скользила по кухне, стараясь исчезнуть в тенях. Было день рождения у Сергея. Точнее, его семья отмечала праздник в моей московской квартире, которую я оплачивала сама. Из гостиной доносился отрывистый смех басовый голос дяди Жени и пронзительный лай его жёны. Сверху уверенный, почти командирский тембр Тамары Павловны. Сергей, вероятно, сидел в углу, натянуто улыбаясь и робко кивая.
Я наполнила салатницу, украсив её веточкой укропа, руки работали автоматически, а в голове крутилась одна мысль: двадцать. Двадцать миллионов. Вчера вечером, получив окончательное подтверждение на электронную почту, я сидела на полу ванной, чтобы никто не видел, и смотрела на экран телефона. Проект, которым я занималась три года, сотни бессонных ночей, бесконечные переговоры, слёзы и почти безнадёжные попытки всё свелось к одной цифре: семь нулей, рубли, моя свобода.
Где ты там застряла? нетерпеливо окликнула свекровь. Гости ждут!
Я подала салатницу в зал, праздник шёл полным ходом.
Какая же ты медлительная, Зинаида, протянула тётя Марфа, отодвигая свою тарелку. Как черепаха.
Сергей дернулся, но молчал. Не хотелось скандала его главный жизненный принцип.
Я поставила салат на стол. Тамара Павловна, поправляя идеальную укладку, произнесла громко, чтобы услышали все:
Не всем дано быть проворными. Офисная работа не то же, что вести хозяйство. За компьютером сидеть и домой. А здесь нужно думать, соображать, суетиться.
Она обвела гостей победным взглядом, все кивнули. Я почувствовала, как щеки начинают гореть.
Тянувсь за пустым бокалом, я случайно задела вилку. Звонок упал на пол.
Тишина. На долю секунды всё замерло. Десяток глаз обратились к вилке, к мне.
Тамара Павловна рассмеялась, зло, ядовито:
Видите? Я же говорила! Руки крюки.
Она повернулась к соседке и, не снижая тона, добавила ехидно:
Я всегда говорила Сергею: она тебе не пара. В этом доме ты хозяин, а она просто фон. Принеси, подай. Не хозяйка прислуга.
Смех снова охватил комнату, теперь более злорадный. Я посмотрела на мужа. Он отводил взгляд, делая вид, что занят салфеткой.
А я я подняла вилку спокойно, выпрямив спину, и впервые за вечер улыбнулась, не натянуто, а понастоящему. Их мир, построенный на моём терпении, вотвот рухнет. А мой только начинается.
Моя улыбка выбила их из колеи. Смех оборвался так же внезапно, как и начался. Тамара Павловна даже перестала жевать, её челюсть застыла в недоумении.
Я не ставила вилку обратно. Вместо этого прошла к раковине, опустила её, взяла чистый бокал и налила себе вишнёвый сок тот дорогой, который свекровь называла «блажью» и «денежной глупостью».
С бокалом в руке я вернулась в гостиную и заняла единственное свободное место рядом с Сергеем. Он посмотрел на меня, будто видел впервые.
Зина, горячее стынет! Тамара Павловна пришла в себя, её голос вновь звенел стальными нотками. Нужно раздавать гостям.
Уверена, Сергей справится, сказала я, сделав небольшой глоток, не отводя взгляда. Он ведь хозяин дома. Пусть докажет.
Все взгляды метнулись к Сергею. Он побледнел, потом покраснел, нервничал, бросая умоляющие взгляды то на меня, то на мать.
Я Да, конечно, пробормотал он и, споткнувшись, потащился к кухне.
Маленькая, но сладкая победа. Воздух в комнате стал плотным, тяжёлым.
Тамара Павловна, осознав, что прямой удар не удался, сменила тактику и заговорила о даче:
Мы решили, в июле поедем всей семьёй в Подмосковье на дачу. Месяц, как обычно, подышим свежим воздухом.
Зинаида, тебе нужно уже на следующей неделе собираться, перевезти заготовки, подготовить дом. говорила она, будто решение принято давно, будто моего мнения не существует.
Я медленно поставила бокал.
Звучит замечательно, Тамара Павловна, ответила я, только боюсь, у меня другие планы летом.
Слова повисли в воздухе, как кубики льда в жаркий день.
Какие ещё планы? Сергей вернулся с подносом, на котором криво стояли тарелки с горячим. Что ты выдумываешь?
Его голос дрожал от раздражения и растерянности. Он привык, что я соглашаюсь, и мой отказ звучал для него как объявление войны.
Ничего не выдумываю, спокойно посмотрела я сначала на него, затем на мать, чей взгляд стал полон ярости.
У меня деловые планы. Я покупаю новую квартиру.
Пауза, наслаждаясь эффектом.
Эта, знаете ли, стала слишком тесной.
Воцарилась оглушительная тишина, первую нарушила Тамара Павловна, издала короткий, каркающий смех.
Покупает она? На какие средства? В ипотеку на тридцать лет? Всю жизнь будешь на бетонные стены работать?
Мама права, Зина, тут же подхватил Сергей, чувствуя поддержку. Он с грохотом поставил поднос, соус разбрызгал скатерть.
Перестань этот цирк. Ты всех позоришь. Какая квартира? Ты с ума сошла?
Я обвела взглядом лица гостей, на каждом презрительное недоверие. Они смотрели на меня как на пустое место, возомнившее себя чемто большим.
Почему в ипотеку? мягко улыбнулась я. Нет, я не люблю долги. Я покупаю за наличные.
Дядя Женя, до этого молчавший, фыркнул в усы.
Наследство, что ли? Старушкамиллионерша в Америке умерла?
Гости захихикали, чувствуя себя хозяевами положения. Эта выскочка блефует.
Можно и так сказать, ответила я, только старушка это я, и я ещё жива.
Сделала глоток сока, давая им время осознать смысл.
Вчера я продала свой проект, тот самый, ради которого, по вашему мнению, я «просиживала штаны в офисе». Компания, которую я создавала три года. Мой стартап.
Посмотрела прямо на Тамару Павловну.
Сумма сделки двадцать миллионов рублей. Деньги уже на моём счёте. Так что да, я покупаю квартиру, может даже домик у моря, чтобы точно не было тесно.
В комнате воцарилось звенящее молчание. Лица вытянулись, улыбки исчезли, обнажив растерянность и шок.
Сергей смотрел на меня расширенными глазами, рот открывался, но не издавал звука.
Тамара Павловна медленно теряла цвет лица, её маска рушилась на глазах.
Я встала, взяв сумочку со стула.
Сергей, с днём рождения. Это мой тебе подарок. Я съезжаю завтра. У тебя и твоей семьи есть неделя, чтобы найти новое жильё. Эту квартиру тоже продаю.
Направилась к выходу. В их лицах не было и тени звука, они были парализованы.
Уже в дверях я обернулась и бросила последний взгляд.
И да, Тамара Павловна, мой голос был твёрдым и спокойным. Прислуга сегодня устала и хочет отдохнуть.
Полгода прошло. Шесть месяцев, которые я прожила как новую жизнь. Я сидела на широком подоконнике своей новой квартиры в Москве. За панорамным окном, от пола до потолка, мерцал вечерний город живое, дышащее существо, которое уже не казалось враждебным.
В руке держала бокал вишнёвого сока. На коленях лежал ноутбук с открытыми чертежами нового проекта архитектурного приложения, которое уже привлекло первых инвесторов.
Работала много, но теперь это было в радость, ведь работа меня наполняла, а не высасывала силы. Впервые за долгие годы я дышала полной грудью. Исчезло постоянное напряжение, с которым жила годами. Ушли привычки говорить тише, двигаться осторожнее, угадывать чужие настроения. Ушло ощущение, что я живу в гостях в собственном доме.
После того дня рождения телефон не умолкал. Сергей прошёл все стадии: от яростных угроз («Ты пожалеешь! Ты никто без меня!») до жалобных голосовых сообщений среди ночи, где он всхлипывал о том, «каким хорошим было их прошлое». Слушая это, я чувствовала лишь холодную пустоту. Его «хорошо» строилось на моём молчании. Развод прошёл быстро, он даже не пытался ничего требовать.
Тамара Павловна была предсказуема. Звонила, требовала «справедливости», кричала, что я «обобрала её сына». Однажды подстерегла меня у бизнесцентра, где я арендую офис, пыталась схватить за руку. Я просто обошла её, не сказав ни слова. Её власть закончилась там, где закончилось моё терпение.
Иногда, в странных моментах ностальгии, я заходила на страницу Сергея. По фотографиям видно, что он вернулся к родителям: та же комната, тот же ковер на стене, лицо с выражением вечной обиды, будто весь мир виноват в его неудачах.
Гостей больше нет. Праздников тоже.
Пару недель назад, возвращаясь с деловой встречи, я получила сообщение с незнакомого номера:
Зина, привет. Это Сергей. Мама просит рецепт салата. Говорит, у неё не получается так вкусно.
Я остановилась посреди улицы, перечитала несколько раз и вдруг рассмеялась не со злости, а искренне. Абсурдность просьбы стала лучшим эпилогом нашей истории. Они разрушили нашу семью, пытались уничтожить меня, а теперь хотели вкусного салата.
Я посмотрела на экран. В моей новой жизни, наполненной интересными проектами, уважающими людьми и тихим счастьем, не было места старым рецептам и обидам. Добавила номер в чёрный список без раздумий, как случайную пылинку.
Затем сделала большой глоток вишнёвого сока. Он был сладким, с лёгкой терпкой ноткой. Вкус свободы, и он был прекрасен.
