В небольшом заброшенном поселке на краю Тульской области, где часы отмеряют время лишь по смене ветров, жила Анастасия, тридцатипятилетняя женщина с весом в сто двадцать килограммов. Её тело выглядело как крепость из плотных стен, а каждый шаг отдавался гулким эхом усталости. Она подозревала, что причина скрытая болезнь, нарушение обмена веществ, но дорога к специалисту была слишком далёкой и дорогой, словно путь к далёкой звезде.
Анастасия работала воспитательницей в муниципальном детском саду «Колокольчик». Запах варёной каши, детской присыпки и постоянно мокрых полов стал её постоянным ароматом. Её большие, нежные руки умели успокоить плачущего ребёнка, быстро заправить десяток кроваток и вытереть маленькую лужу, не вызывая у малышей чувства вины. Дети были к ней привязаны, но в их глазах светилась лишь лёгкая радость, не способная заполнить пустоту, ждующую её за порогом садика.
Дом, где Анастасия жила, был восьмиквартирным хрущёвским зданием, оставшимся со времён советского подъёма. Стены пахли старыми обоями, половицы скрипели по ночам, а окна дрожали от каждого порывa ветра. Два года назад её мать, измождённая и молчаливая, оставила эту хрущёвку, а отец исчез, оставив лишь пыльную фотографию в ящике.
Быт был прост: холодная вода из ржавого крана, уличный туалет, напоминающий ледяную пещеру зимой, и изнуряющая летняя жара в маленькой комнате. Наибольшим деспотом была печка, которой зимой требовалось две полные машины дров, высасывая из её скромной зарплаты последние силы. Ночи Анастасия провела, глядя на пламенный очаг, будто бы он пожирал не только дрова, но и её годы, её надежды, превращая всё в холодный пепел.
Однажды, когда сумерки опустились на её крохотную комнату, в дверь постучала соседка Марфа, дворничиха из местной поликлиники. В руке она держала две сверкающие купюры.
Анастасия, прости, прошептала Марфа, передавая деньги. Две тысячи. Не жалел бы я их, но её голос дрожал.
Анастасия посмотрела на купюры, словно на давно забытый долг, просроченный две недели назад.
Неужели? прошептала она. Спасибо, Марфа.
Марфа опустила голос, как будто собиралась раскрыть тайну, и начала рассказывать, как в их поселок заглянули рабочие из соседних регионов, предлагая быстрый, но сомнительный заработок пятнадцать тысяч рублей за «фиктивный» брак.
Они ищут жен, говорила Марфа, а ты? Неужели ты готова? спросила она, глядя прямо в глаза Анастасии.
Боль в груди снова сжала её, но мысль о деньгах, которые могли купить дрова, обои, свет в темную комнату, оказалась сильнее. Анастасия кивнула.
Я согласна, прошептала она.
На следующее утро к двери подошёл молодой человек высокий, худой, с чистым лицом и печальными темными глазами. Его звали Иван.
Господи, он же совсем ребёнок! вскрикнула Анастасия, но Иван отвечал спокойно.
Мне двадцать два, сказал он, голосом без акцента, но с лёгким, почти певучим вдохом.
Марфа, быстро перебивая, заявила, что разница в возрасте восемь лет, а в их мире «мужик в самом соку». В ЗАГСе чиновница потребовала месяц ожидания, заявив, что «нужно подумать». Трудные люди из соседних регионов уехали, а Иван попросил номер телефона.
Одинок в чужом городе, сказал он, и в его взгляде отразилось знакомое чувство потерянность.
Он стал звонить каждый вечер. Сначала коротко и неловко, потом всё дольше. Иван рассказывал о горах своей Родины, о ярком солнце, о матери, которую любил без остатка, о том, как приехал в Россию, чтобы помочь семье. Анастасия, к своему удивлению, открылась ему: рассказывала о детском саде, о запахе первой весенней земли, о своих мечтах. Смех её звучал звонко, будто ребёнок, забывающий о весе и возрасте.
Через месяц Иван вернулся. Анастасия надевала своё единственное серебристое платье, которое с натяжкой обтягивало её формы. В зале стояли его молодые земляки, серьёзные и подтянутые. Официальные фразы, блеск обручальных колец всё казалось нереальным, но в её сердце вспыхнула новая энергия.
Иван вошёл в её комнату, вручил конверт с обещанными деньгами и маленькую бархатную коробочку. Внутри лежала золотая цепочка.
Это подарок, тихо сказал он. Хотел кольцо купить, но не знал размер. Я я не хочу уезжать. Хочу, чтобы ты стала моей женой.
Анастасия замерла, не в силах произнести ни слова.
За месяц я слышал твою душу по телефону, продолжал Иван, глаза его пылали взрослым огнём. Ты добрая, чистая, как моя мать. Я полюбил тебя, Анастасия, понастоящему. Позволь мне остаться с тобой.
Это было не фиктивное соглашение, а истинное предложение руки и сердца. Анастасия увидела в его взгляде не жалость, а уважение, признательность и зарождающуюся нежность.
Иван уехал в столицу, но каждые выходные возвращался. Когда Анастасия узнала, что ждёт ребёнка, Иван продал часть своей доли в бизнесе, купил подержанную «Газель» и вернулся навсегда, став водителем маршрутки в районный центр. Его дело быстро пошло в гору благодаря честности и трудолюбию.
Через два года у пары появились два сына смуглые мальчишки с глазами отца и доброй улыбкой матери. Дом наполнился криками, смехом и ароматом настоящей семейной жизни. Муж не пил, не курил, его вера запрещала это, но он был трудолюбив, смотрел на Анастасию с такой любовью, что соседки лишь завидовали. Разница в восемь лет исчезла в их взаимном уважении.
Самая удивительная перемена произошла с Анастасией. Беременность, счастливая семья, заботы о детях заставили её тело трансформироваться. Лишний вес таял, как ненужная скорлупа, без диет, лишь под натиском движения и радости. В её глазах появился блеск, а походка упругая уверенность.
Стоя у печки, которую теперь аккуратно топил Иван, Анастасия смотрела на играющих на ковре сыновей и ловила теплый, полный обожания взгляд мужа. Она вспоминала тот вечер, когда Марфа постучала в дверь с двумя тысячами рублей, и понимала, что самое великое чудо пришло не в виде молний, а в виде тихого стука, принёсшего незнакомца с печальными глазами, который подарил ей не фиктивный брак, а новую, настоящую жизнь.
