30апреля,2025год.
Сижу я на старой пне перед своей дачей, а в голове вьюга мыслей о жене. Вчера опять бросил я к себе в дом Василий Петрович, но не могу я оторвать взгляда от пустой избы, где ещё пахнет свежим хлебом, который она так и не успела испечь.
Николай Иванович, сосед по соседству, крутил гаечный ключ в мотоцикле, останавливаясь, чтобы спросить:
Что, Васька, только что свадьбу отпраздновали? Дай жене своей отдохнуть после этой суеты.
Да брось, прошептал я. С того дня, как её привёл к себе в дом, она лишь нервами меня мучила.
Николай поднял брови, будто бы мне удалось отгадать её загадку, и ответил:
Ты же знаешь, как в наших деревнях всё бывает: сначала влюблённость, потом «большой» праздник, а потом уже не знаешь, как жить дальше.
Я сплюнул семечку под нос, нахмурившись:
Всё началось, когда я с выкупом к ней пришёл, а она в полдня в дворе крутится, задаёт мне странные вопросы, будто бы хочет меня испугать. Потом заставила танцевать «цыганочку», и я почти порвал новые штаны от напряжения.
Я женился, потому что батя дал мне в наследство старый набор штанов, и, когда я наконец добрался до её комнаты, прошёл я через ад, а её уже не было она выпрыгнула в окно и убежала. Деревня весь день её искала, а она только хихикала, будто бы шутка была над нами.
На церемонии она вела себя, как будто я её принуждаю к браку, а на банкете не дала мне прикоснуться к себе боялась, что испачкаю её дорогое платье.
Фух, говорила она, ты, Василий, руками рыбу жарил, а пальцы у тебя грязные, а моё платье не салфетка.
Николай, положив ключ, почесал затылок и сказал:
У меня Катя тихая, без всяких приключений.
У всех женщины одинаковые, а мне досталась с «придурью». С утра я работаю, а она лишь спит! Хочет хотя бы чайник поставить.
А работать не хочет? удивился Николай. Говорит, после учёбы отдыхать надо. Бабушка тайком ей деньги на «заколки» присылает, а она их только шьёт.
Николай задумался, подошёл ближе и тихо произнёс:
Ситуация плохая, Васька. Ты выбрал себе лентяйку, а теперь гоняй её, пока ребёнков не будет.
Как я мог знать, что у Черепковых их дочь ленива? Они всё хвалили Любовь, как золото, но обманули.
В деревне тихо шуршит река, кузнечики поют в траве, коровы отдалённо мычат, а петух кукарекает на заре. По пыльной дороге гудят тракторы и мотоциклы.
Коля! крикнула из окна Катерина, обед готов, иди в дом.
Я, Николай, лениво повернулся к мотоциклу, а в соседней избе слышал гомон: «Ах, Васенька, картошку почисти, а я лук достану».
Почему я должен чистить картошку? услышал я голос Василия. Я и так уже резал курицу.
О, они только обед варят, а у меня уже всё готово! усмехнулся я.
Любовь, молодая жена Василия, кружилась в комнате, волосы собраны в пышную прическу. Я заметил её, а он сам, стоя у стола, опустил голову над миской.
Вечером я без аппетита съел суп, глядя на лицо жены:
Ты представляешь, как Васька обманули? спросил я Катерину.
Что случилось? удивилась она.
Он женился на Любове Черепковой, только что приехавшей из города, учительницей.
Помню, подхватила Катерина, она училась, но ничего не выучила.
Да, её голова полна танцев и шмоток, а Васька дурак, женился молча. Если бы посоветовался, мог бы Маньку, мою сестру, взять.
Старшая сестра Маня была тяжёлой в весе, а младшая худой, но с годами они стали похожи: кругленькие, как колобки.
В доме соседа гремела музыка, женский хохот раздавался по всей деревне. Я подошёл к окнам, чтобы посмотреть, что происходит.
Василий, позвал я, ты в теплице томаты подвязываешь?
Что тебе? спросил он.
Что за шум в вашем доме? Что за гам посреди дня?
Это Люба, подруга из города, приехала. Шумит магнитофон.
Доколе ты будешь терпеть эту безрассудность? Твоя жена лишь смеётся, а ты батрачишь.
Василий тяжело вздохнул:
Что я могу сделать? Если ей радость пусть играет.
Она уже не девочка, а будущая мать! Нужно её воспитать, выгнать подругу, выбросить магнитофон из окна.
Василий покраснел от обиды и посмотрел на меня:
Иди своей жене командовать, а я разберусь сам.
На следующий день шёл дождь, небо серое, и Катя варила варенье, а я бездумно ходил по дому.
Скучно, сказал я ей.
Пойди за грибами, надень плащ, после дождя найдёшь свежие.
Нет, не хочу один, ответила она. Позови Василия.
Он пришёл к нам с копчёной рыбой, которую сам выдал, и мы вместе сидели за столом в тишине.
Как живётся? Гостья уехала? спросил я.
Уехала, ответил он, отмахивая газетой.
Любовь в магазин пошла. Что она там купит? Пельмени и помаду? усмехнулся я.
Да, она всё время покупает косметику, а не продукты.
Катерина, стоя у плиты, задумалась:
Пусть покупает, ей так нравится.
На какой? спросил я.
Мы решили, что женщины должны дружить, чтобы они друг друга учили убирать и готовить, а не терять время на пустяки.
Люба, поговорим? позвал я её.
Она повернулась, глаза блестели:
Любонька, ты красивая, что ты со мной сделала?
Любовь изменила цвет волос на белый, удлинила ресницы, подчеркнула брови.
Тебе нравится? радовалась она.
Да, ты совсем другая! ответил я.
Это Таня, моя подружка из салона, сделала мне всё.
Почему бы и нет? сказал я, направляясь к её дому.
Любовь надела аромат, крашенную помаду и красивое платье, но потом, устав от красоты, сняла его, переоделась в халат и с плачем упала в мои руки.
Васёк, сказала она, ты жалуешься соседям на меня?
Я? переспросил я.
Ты слушаешь чужие разговоры, а меня не слышишь! вопила она.
С того дня она перестала смотреть в зеркало, начала стирать, варить борщ, печь пироги, ходить к соседям, возвращаться в темноте, молчать и думать. Смех её исчез, музыка в доме ушла.
Утром её не оказалось в кровати, лишь записка на двери:
«Васенька, я решила, что плохая жена. Ты жалуешься, я устала. Пойди своей дорогой, не ищи меня».
Как так? воскликнул я, чувствуя, как внутри всё крошится.
Николай первым пришёл меня успокоить:
Сбежала, пусть бежит. Жизнь в деревне её не устраивала, наверно в город уедет. Мы найдём тебе новую жену, работающую.
Но в дверь постучала жена Николая, Катя, с сестрой Маней, обе с чемоданами.
Маня, что ты не жена? подшутил я, а Николай отмахнулся.
Николай смотрел из окна, хмурясь:
Не могу я рыбалку поймать, а ты, Катя, что?
Что ты? крикнула она из кухни.
В последнее время между нами будто чёрная кошка прошла: Катя изменилась, стала требовать духов, помады, походов в магазин, а я лишь хотел тишины.
Ты ведь не человек? спросил я её. Хочешь выглядеть, как в городе?
Она кивнула, слёзы катились по щекам.
Я устала, призналась она. Жить одной в деревне, готовить, ухаживать за скотом. Где последний раз я танцевала? На выпускном, с тобой
Я понял, откуда её недовольство.
Позже пришёл Василий к нам, с молотком в руках, чтобы чинить окна. Николай, услышав стук, подбежал:
Что ты здесь творишь, Васька?
Уезжаю, соседка, ответил он.
Куда? удивился Николай.
В районный центр, там клубы, кафе, работа есть.
Какую ещё жену? Любовь уже ушла.
Я нашёл её, сказал Василий, в центре работу нашла, сняла хрущевку, к ней еду.
Николай, поражённый, закричал:
Ты с ума сошёл! С такой, как она, как жить? Ты же сам говорил, что устал от её капризов!
Счастье не в пирогах, а в женщине, сказал Василий, смеясь.
Я, Николай, сидел на крыльце, обнимая жену, Катю, с чемоданом.
Куда идёшь, Коля? спросил я её.
Я не вижу с тобой жизни, еду в центр работать, устала работать на тебя.
Окей, сказал я, беря её за руку и тихо обняв.
Слова её о расставании эхом отозвались в моей голове.
Складывается ощущение, что в нашем деревенском мире стереотипы рушатся, а люди ищут свой путь, даже если он ведёт в большие города.
И я, Николай, пишу об этом в дневнике, пытаясь понять, где же граница между долгом и счастьем.
