Алёна, хватит уже ставить из себя несчастную, давай спокойно обсудим всё, сказал я.
Что бы ты ни придумывала, уверяю, ничего страшного не случилось. Мы же не пятилетние дети, чтобы
Голос мужа из-за двери детской заставил Алёну и десятилетнего сына Сашу переглянуться и кивнуть.
Знаешь, я его ненавижу за то, что он постоянно вытягивает всё так, будто бы мы зря переживаем, пробормотал я, и мальчик, не подозревая, отозвался мыслью Алёны.
Алёна кивнула мне, устроилась удобнее на диване, надев наушники, чтоб не слышать нашептывающий, но укорящий тон за дверью.
Ведь именно изза такого тона она полюбила меня. Казалось, мужчина может решить любой конфликт дипломатично.
Только кто бы мог знать, что в моём понимании «дипломатия» это «прогнуть всё под свои интересы, выставив собеседника в роли несмышленика».
Если бы такие приёмы я терпел ради общего ребёнка, то с сыном я бы не пошёл на такие уступки.
Прошедший день рождения показал, что я тоже не ставлю собственного ребёнка на второе место.
Поначалу меня пренебрегали в пользу мамы и сестры там легко оправдать всё «мамамногомамаодна». Но отношение к собственному сыну было недопустимо даже для такой терпеливой натуры, как Алёна.
О праздновании дня рождения Саши мы договорились за месяц до события. Забронировали столик в любимом кафешке с игровой комнатой, пригласили трёх лучших друзей сына с их семьями, согласовали меню и торт на заказ.
Что могло пойти не так? В худшем случае ктото из друзей мог заболеть и не прийти неприятно, но понятно, претензий бы не было. В худшем случае мог заболеть именинник, и тогда часть денег за бронь и торт ушли бы зря. Саша здоров как бык, и все друзья позвонили с утра, что придут точно в срок.
Только я, когда вся семья уже подбирала наряды, принял звонок сестры и сразу стал менять одежду на «непарадную».
И куда ты намылился? прозвучал голос Алёны, если знать нашу семейную историю.
У меня в жизни три женщины мама, сестра и Алёна, именно в таком порядке значимости. Не в первый раз я помогал маме в огороде, ходил с ней по магазинам. Если у мамы не было дел, активизировалась сестра, которой при живом мужестроителе нужен был брат для мужской работы.
Когда Алёна впервые познакомилась со мной, она приняла моё клятвенносемейное отношение за признак хорошего мужа. Ведь как мужчина относится к матери, так и к жене будет себя вести, верно? Оказалось, совсем не так. Пока я метался по городу, обслуживая родственниц, в нашем доме капали краны, скрипели двери, и «мужская» работа нарастала. Алёна, устав от бесконечных обещаний «сделаю завтра», начала нанимать мастеров.
Я, кажется, только выдохнул свободнее, когда понял, что больше не буду донимает проськами. Алёна привыкла к моему постоянному отсутствию и нашла удовольствие в одиночестве. В последнее время я жаловался, что жена стала холоднее, будто бы равнодушна к моему присутствию.
Алёна уже привыкла, что меня нет рядом, так зачем активизироваться, когда я всё равно проскользну мимо? «Да, мамочка, уже бегу», говорила я, скрываясь из виду. Лучше надеть шарфик или дочитать серию любимого ситкома, чем вести «супружеское» общение.
Когда же в день рождения сына я собирался к сестре, Алёна не выдержала. Сестра, как будто бы, просила меня помочь с переездом, а день рождения сына можно отложить. «Разве важен праздник для десятилетнего ребёнка?» возмутилась она, повысив голос.
Я дал ей неделю, чтобы осознать ошибки и придумать, как загладить вину. Я сам думал, что эта неделя нужна мне, чтобы собрать мысли перед тем, как броситься в омут с головой. Развод для неё был тяжёлым и, на подсознательном уровне, неприемлемым. Если бы она была чуть более раскованной, могла бы аннулировать брак уже после первой ночи, когда я просидел с мамой на телефоне, потому что ей было скучно и одиноко
Алёна, сидящая рядом со мной на вокзале, одинока и скучала, видимо, изза моего отсутствия. Но обиду сына я не простил. Я всю неделю пытался объяснить Алёне и Саше, как они ошибаются, а по истечении срока она с чистой совестью подала документы на развод и выгнала меня из квартиры к любимой маме.
Последние восемь лет я почти не видел бывшую жену и «любящего» отца. Платил алименты, но появлялся раз в год на Сашин день рождения, и то часто не в сам день. Мальчик быстро от меня отвык, перестал ждать встречи. Когда Саше исполнилось восемнадцать, желание общения с отцом вдруг проснулось, и я нашёл кучу претензий к бывшей жене.
Ты могла бы сгладить шероховатости между нами, объяснить ему, что важны оба родителя, пытался я разразиться монологом у её дома. Иди ты знать, куда! Тебе было восемь лет, чтобы наладить отношения, а ты только увеличивала пропасть.
Как я должна выполнять твою работу по налаживанию отношений с собственным сыном? бросила Алёна, уже не та послушная, а привычка отвечать резко стала её новой реальностью.
У меня были и другие дела, ты это знаешь. У меня ещё мама и сестра
К ним и иди, пусть помогают с Сашей, а меня оставь в покое, прошмыгнула Алёна, захлопнув дверь передо мной.
Вечером Саша сообщил мне:
Поздравляй, я закрыл гештальт.
Какой?
Отец меня на день рождения через неделю пригласил, а я сказал, что у меня уже концерт с Юлькой. Ты же знаешь Юльку, с синими стрелками в нашей компании.
А он?
Обиделся, что я ставлю Юльку выше отца. Я сказал, что можно поздравить в другой день, через две недели, а лучше через месяц, после сессии. Оказалось, это не работает, усмехнулся Саша.
Злопамятный ты, молодой человек.
Не особо, просто хорошая память. Мам, вопрос: почему ты терпела его до моих десяти лет? Можно было сразу разводиться, а не тянуть.
Было отмахнулась Алёна. Сейчас все причины казались глупыми, но тогда она не была столь здравомыслящей. Пренебрежение мной к собственному сыну заставило её переосмыслить брак. Иначе она могла бы до сих пор жить со мной, мамой и сестрой, как четвертая лишняя в этом семейном круге. К счастью, она тогда подала на развод.
