Дом вы построили как будто из облаков! Мы ждём первого малыша, поселимся у вас, на свежем воздухе, сказала сестра мужа, но я её быстро отшила.
Когда мы с Максимом впервые увидели эту избу, в сердце зазвенел колокол судьбы. Двухэтажный кирпичный коттедж, просторные залы, потолки, будто тянуло к звёздам, огромные окна, откуда открывался вид на цветущий сад. Требовался лишь лёгкий косметический ремонт, а после продажи нашей квартиры в центре Москвы у нас осталось несколько сотен тысяч рублей и на это.
Аглая, представляешь, как будет жить наш новый мир? воскликнул Максим, обнимая меня у порога. Свежий воздух, тишина, место для будущих детей
Я кивнула, глядя на просторную гостиную с дровяным камином. Это было именно то, о чём мечталось в полуснах. Ни соседей за стеной, ни криков, ни топотных шагов над головой. Свой собственный уголок.
Следующие два месяца пролетели, словно один длинный миг. Мы погрузились в ремонт с головой. Максим обнаружил в себе талант мастера: сам наклеил обои, покрасил стены, развесил новые светильники. Я же занималась дизайном, подбирала мебель, шторы, создавая уют. К концу лета дом превратился в непознанный мир.
Пора устраивать новоселье! возвещал Максим, любуясь нашими трудами.
Мы позвали друзей и родителей. Гости восхищались. Наша лучшая подруга Василиса не переставала ахать, разглядывая каждый уголок.
Аглая, это же настоящий дворец! воскликнула она. Как же вам повезло!
Мама Максима, Галина Петровна, тоже была в восхищении. Она прошлась по дому, заглядывая в каждую комнату, и торжественно произнесла:
Молодцы, дети! Вот что я понимаю под словом «жилище»! Не то что эти бетонные коробки в городе.
Отец Максима, обычно молчаливый, произнёс длинную речь о важности собственного дома, своей земли под ногами. Мои родители также радовались за нас.
Вечер прошёл чудесно: шашлыки в саду, бокалы с вином, смех. Я чувствовала, что наконец нашла то, чего так долго искала.
Через неделю после новоселья позвонила Галина Петровна, голос её дрожал от странного возбуждения.
Аглая, дорогая, я рассказала Алевтине о вашем доме. Она в восторге! Говорит, обязательно приедет посмотреть.
Алевтина сестра Максима, младше его на пять лет, живёт в Пскове с мужем Виктором. Мы общаемся лишь по праздникам. Мы не близки, но и вражды нет.
Конечно, пусть приезжает, ответила я. Будем рады показать вам наш уголок.
Алевтина приехала через два дня, но не одна, а с мужем и огромным животом. Оказалось, она была беременна!
Сюрприз! закричала она, выскочив из машины. Скоро станете дядей и тётей!
Максим обрадовался, а меня насторожило, особенно когда я увидела кучу чемоданов, будто они собирались поселиться надолго.
Виктор молчаливый, но приятный мужчина, работает в продажах, зарабатывает прилично. Алевтина яркая, эмоциональная, любит быть в центре внимания.
Ой, какой у вас дом! воскликнула она, входя в гостиную. Такой просторный! А мы в нашей крошечной двушке терпим соседей сверху, их дрель шумит каждую ночь!
Я показала им дом, угощала ужином. Алевтина постоянно держалась за живот, жаловалась на токсикоз. Виктор молча ел, иногда подавая жене еду.
Аглая, а где мы будем спать? спросила Алевтина после еды.
Как где? я растерялась. В гостинице, наверное, или домой уедете?
Алевтина рассмеялась:
Да ты что! Мы же не на один день приехали. Дом вы построили очень кстати! Мы ждём первого малыша, поселимся у вас, на свежем воздухе.
Внутри меня сжалось, как будто чужая рука сжала сердце. Но я не дала себе волю, решив сначала поговорить с Максимом.
Хорошо, сказала я спокойно. Можете остановиться в гостевой комнате.
Гостевая комната была на втором этаже, небольшая, но уютная. Я постелила чистое постельное бельё, дала полотенца. Алевтина всё время жаловалась: матрас слишком жёсткий, подушка неудобна, из окна сквозит холод.
Первый день прошёл относительно спокойно. Уже на следующее утро я поняла, что меня ждёт испытание.
Алевтина проснулась в семь утра, включила телевизор на полную громкость, приняла продолжительный душ, испарив всю горячую воду, затем спустилась на кухню и начала готовить завтрак, разбрасывая кастрюли и сковородки.
Прости, Аглая, сказала она, когда я подошла к кухне. Я на диете для будущих мам, мне нужно особое питание.
Кухня превратилась в поле битвы: раковина завалена грязной посудой, плита в брызгах, на полу крошки и масляные пятна. Алевтина, сидя за столом, утихомиренно пожирала яичницу с беконом, листая журнал.
Алевтина, а посуду не забыли помыть? спросила я осторожно.
Ой, простите, токсикоз меня подловил, отмахнулась она. Потом помою.
Но посуда осталась грязной, и мне пришлось мыть её самостоятельно.
Виктор целый день сидел в гостиной с ноутбуком, не убирая ни чашку, ни след от еды. Алевтина время от времени валялась на диване, оставляя свои вещи повсюду.
К вечеру квартира выглядела, как будто в ней неделю жили студенты. Максим пришёл с работы уставший и почти не заметил беспорядка.
Как дела? спросил он, целуя меня в щёку.
Нормально, ответила я, скрывая раздражение.
После ужина я отнеслась к Максиму и рассказала о своих опасениях.
Максим, мне кажется, они планируют жить у нас всю беременность, а может, и до родов. Это же ещё пять месяцев!
Аглая, успокойся, успокаивал меня муж. Они просто отдыхают немного. Скоро уедут.
Но они не уезжали. Прошла вторая неделя, Алевтина чувствовала себя как дома, а потом начала приглашать к нам подруг: Маруся и Оксану.
Аглая, не возражаешь, если они заедут? спросила она, набирая номер. Им так хочется увидеть наш дом!
Подруги прибыла в субботу, громкие, весёлые, заполняя комнату смехом, фотографируясь у камина, устраивая импровизированную фотосессию в саду.
Девчонки, давайте отметим! предложила Алевтина. У меня есть шампанское!
Они раскидали стол в гостиной, включили музыку. Я пыталась намекнуть, что у нас есть дела, но их голоса заглушали мои слова. Вечеринка продолжалась до глубокой ночи, оставив после себя гору грязной посуды и пятна от вина на белой скатерти.
Алевтина, может, стоит предупреждать, когда зовёшь гостей? сказала я на следующее утро.
Да ладно, Аглая, отмахнулась она. Мы же не каждый день веселимся. Грустить в такой период вредно.
Месяц прошёл, Алевтина окончательно обосновалась. Она переставляла мебель в гостиной без спроса, использовала мою косметику и парфюм, а я каждый день убиралась за ней. Она оставляла грязные тарелки, не мыла ванну после душа, разбросала вещи по всему дому. Виктор курил на балконе, бросая окурки в цветочные горшки, смотрел футбол до рассвета, не думая о тишине.
Максим видел моё раздражение, но предпочитал закрывать глаза.
Аглая, потерпи ещё немного, умолял он. Алевтина беременна, ей тяжело.
А мне разве легко? взорвалась я. Я убираю за взрослыми людьми! Это наш дом, а не гостиница!
Последней каплей стал мой свадебный наряд. Алевтина нашла его в гардеробе и решила примерить.
Аглая, посмотри, как мне идёт? спросила она, выйдя в моём белом платье, которое уже поддавалось натиску её живота.
Сними немедленно! крикнула я. Это моё свадебное платье!
Алевтина лишь отмахнулась: Ой, не кричи, просто хотела посмотреть, как буду выглядеть после родов.
Платье испортилось: швы разошлись, появилось пятно от тонального крема. Это было платье, в котором я вышла замуж, планировав передать его дочери.
Я заперлась в спальне и прошла весь вечер в рыданиях. Максим пытался меня успокоить, но я не могла остановиться. Это была не просто ткань, а часть моей жизни, разрушенная её бездумием.
На следующий день я приняла решение. Хватит терпеть. Пора установить границы.
Утром, когда Алевтина спустилась завтракать, я была готова к разговору.
Алевтина, нам нужно поговорить, сказала я твёрдо.
О чём? удивилась она, намазывая масло на хлеб.
О том, что вы уже месяц живёте у нас. О том, что я не служанка, чтобы за вами убирать. О том, что вы испортили моё свадебное платье.
Алевтина вздохнула: Аглая, ты слишком драматизируешь. Платье? Купишь новое. К тому же оно было плохо сшито, швы сразу поползли!
Новое? я почувствовала, как внутри закипает. Это было моё единственное свадебное платье!
И что? пожала плечами Алевтина. Ты его уже не наденешь.
Я больше не могла сдерживаться.
Алевтина, произнесла я медленно, я не знаю, что вы думаете, но наш дом не гостиница. Я не собираюсь больше терпеть ваше нахлебничество.
Какое нахлебничество? возмутилась она.
Вы бросаете вещи, не моете посуду, портите мои вещи. Вы с мужем ведёте себя как хозяева, забывая, что это НАШ дом с Максимом.
Как ты смеешь! покраснела Алевтина. Я же беременна! Мне нужна поддержка семьи!
Поддержка одно, а нахлебничество совсем другое, отрезала я. Если хотите жить здесь, будьте цивилизованными людьми или платите за проживание, коммунальные услуги и еду.
Что?! вскрикнула Алевтина. Ты предлагаешь мне платить за жильё в доме моего брата?!
Я предлагаю вам стать взрослыми и ответственными, сказала я. Максим мой муж, а значит, этот дом принадлежит нам обоим. Я не позволю превратить его в проходной двор.
В этот момент в кухню вошёл Максим, сразу почувствовав напряжённость.
Что происходит? спросил он.
Твоя жена выгоняет меня! закричала Алевтина, рыдая. Она требует, чтобы я платила за проживание!
Максим смотрел на меня растерянно.
Аглая, что это значит?
Это значит, ответила я спокойно, что я больше не намерена терпеть ваш беспорядок. Месяц я убираю за взрослыми людьми, которые живут, как свиньи, в моём доме.
Это дом моего брата! вопила Алевтина.
Нет, возразила я. Это наш с Максимом дом. Мы покупали его вместе, ремонтировали вместе, обставляли вместе. И я не позволю никому разрушать его.
Максим попытался найти компромисс:
Давайте не будем ссориться. Алевтина, может, ты действительно поможешь с уборкой
Максим, прервала её Алевтина, ты станешь на сторону чужой женщины против своей сестры?
Чужой женщины? тихо спросила я. Максим, я твоя жена. Чужая женщина?
Максим покраснел, понял, что ситуация вышла из-под контроля.
Аглая, она не имела в виду запнулся он.
Что именно она имела в виду? спросила я тем же тихим голосом. Что она может делать в нашем доме всё, что захочет? Портить мои вещи, превращать дом в хлев, хамить мне?
Я не хамлю! возмутилась Алевтина.
Ты только что назвала меня чужой женщиной в доме моего собственного мужа, сказала я. Как это называется?
Максим наконец понял, что балансирует на грани катастрофы. Когда я кричала, это было половиной беды; когда я становилась ледяной и спокойной, это означало окончательное решение.
Максим, посмотрела я ему в глаза, выбирай. Либо сестра начнёт вести себя как взрослый человек, либо уедет. Третьего нет.
Но она же беременна возразил он.
Я знаю, что она беременна. Но беременность не освобождает от вежливости. Миллионы женщин ждут ребёнка и остаются воспитанными людьми.
Алевтина всхлипнула:
Максим, ты слышишь, как я с тобой разговариваю?
Я говорю с тобой так, как ты заслуживаешь, ответила я. Месяц я была терпеливой и вежливой. Месяц я убирала за тобой, как за ребёнком. Месяц я молчала, когда ты портил мои вещи и вёл себя как свинья. Всё, терпение закончилось.
Максим! завыла Алевтина.
Он метался между нами, пытаясь найти компромисс, но я была непреклонна.
Если они не уедут сегодня, то завтра я уйду к родителям, сказала я. И подумаю, нужен ли мне муж, который не сможет защитить свою жену от хамства родственников.
Эти слова прозвучали, как холодный душ. Максим понял, что я не бросаю слов на ветер. Если я скажу, что уйду, значит, уйду.
Алевтина, тихо сказал он, может, вам действительно лучше вернуться домой?
Что?! не поверилаАлевтина, бросив последний чемодан в угол, прошептала, что в тени старого клена её ребёнок уже слышит, как стучат сердца тех, кто отважится остаться.
