Дневник, 14марта
С утра я проснулся от криков старой Евдокии, её слёзы стекали по морщинам, будто дождь по глиняной крыше. Она стояла в углу, руки дрожали, а голос её звучал, как ребёнок, который только учится говорить. Видя её, я ощутил, как мужики в деревне теребят затылки, а соседки пытаются понять, что происходит.
С первых лучей солнца Евдокия, охваченная горем, бегала по дому, стучала в окна, плакала без перерыва. В детстве она была немой, а ум её, казалось, жил в другом мире. Люди обходили её стороной, но не обижали. Поскольку никто не знал причины её страданий, они послали за мной я, Фёдор, известный в деревне как любитель выпить и помочь по хозяйству за пару рублей и бутылку водки.
Я пришёл, ещё сонный, с пятой ночью, пробираясь сквозь толпу, собравшуюся вокруг старухи. Евдокия бросилась на меня, рыдая и размахивая руками, как будто я был её единственной опорой. Я единственный мог слышать её безмолвный крик. Когда она успокоилась, на моём лице отразилась тень тяжёлой грозы.
Что случилось? спросил я, поднимая голову.
Алёнка исчезла! закричала Евдокия, указывая на пустой уголок, где обычно сидела её семилетняя внучка.
Как исчезла? Когда? спросили женщины, сжимая руки.
Говорят, что мать её в ночи утащила её! пробормотал один из мужиков, встревоженно глядя на меня.
В толпе прозвучал гул, мужчины закурили сигареты, женщины стали молиться. Один из жителей, не веря в словах, сказал:
Как девочка может быть украдена покойницей? он лишь качал головой.
Три месяца назад мать Алёнки, Варя, утонула в болоте. Варя тоже была немой с рождения. Она пошла собирать ягоды, но застряла в трясине и не смогла крикнуть о помощи. С того дня Алёнка осталась одна; отец её неизвестен, и жители лишь шептали, что, может быть, это был Фёдор, молодой холостяк, который часто бывал в доме старой. Я лишь отвернулся, отрицая любые обвинения.
Евдокия вновь закричала, а любопытные женщины шептали:
Что она говорит? спросили они.
Фёдор, расскажи, что видел каждый вечер приходящую к дому покойницу продолжала она, будто пытаясь объяснить, как свечи и кресты на дверях спасали её от нечисти, а Варя всё время выглядывала в окна, зовя дочь к себе. Старуха говорила, что в лунном свете тень кромешной тьмы пыталась увлечь Алёнку, но она отгоняла её, пока та не исчезла в ночи.
Я вытер пот со лба и сказал:
Пойдем искать.
Мужики скрипели зубами, разбрасываясь по дворам, одни с ружьями, другие с псами. Я поспешил домой, собрался и бросился в путь. Сначала проверили двор, затем обошли кладбище ничто. Путь в лес и дальше в болото, где когдато утонула Варя, манил нас.
У кромки леса мы нашли маленькие босые следы. Псы заскулили и бросились в чащу, но запутались в подлеске, словно ктото намеренно вводил их в заблуждение. На заре, когда первые сумерки коснулись верхушек деревьев, охотничьи собаки упали от изнеможения, а их хозяева тоже опустились на землю. Молодые и выносливые продолжали идти дальше по болоту.
Шаг за шагом я ощущал, как земля становится мягче, будто я мог утонуть в любой момент. Я звал Алёнку, но ответов не было. Через стодвести метров от меня раздался пронзительный крик. Чёрный ворон, огромный, уселся на ветку сосны, клюя глазами меня.
Крр, крр! каркнула птица, и чтото в её голосе заставило моё сердце ускориться. Я ускорил шаг к сосне.
У подножия дерева, в мху, свернувшись калачиком, лежала девочка.
Алёнка! прошептал я, боясь её испугать.
Она открыла глаза и посмотрела на меня. Я обрадовался, как ребёнок, увидевший потерянный подарок.
Ты живая! воскликнул я, сняв рубашку и укутал её.
С мамой пришла, ответила она вдруг, голос её стал слышен, хотя она была немой, как её мать.
Я замер, не веря своим ушам.
Чудо! воскликнул я, поднимая её на руки и поспешив оттуда.
Скажи ещё чтонибудь, девочка! спросил я.
Мамка стала женой болотной нечисти и хотела меня в её новый дом, но она меня не пропустила, произнесла она. Кто её не пропустил? спросил я, запутавшись.
Дедушка Леший, старый и мудрый страж леса, отрёк её. Он сказал: «Не губи дитя!» Я живу, чтобы принести пользу людям и дереву. Он подарил мне знание, и я могу говорить.
И что ты знаешь? проговорил я, сжимая её в руках.
Что деревья шепчут, а трава рассказывает тайны, ответила она, и вдруг воскликнула: Ты, Фёдор, мой папа!
Я замер, опустил её на землю, смотрел в её веснушчатое лицо и сказал:
Ты слышала старика?
Да, кивнула Алёнка, обвивая меня руками.
Я обнял её, будто держал в руках самое драгоценное. В голове крутилось чувство, будто я нашёл долгожданный смысл своей жизни.
Она отодвинулась, вытянула руку и предложила мне красную ягоду.
Съешь, сказала она. Дедушка Леший приказал!
Я попробовал, и вкус был кислый.
Теперь ты перестанешь пить! объявила Алёнка, и, взяв меня за руку, повела к дому.
Я усмехнулся втайне действительно, могу ли я жить без горькой водки? Слова девочки звучали правдой. Я бросил пить, стал лучше. Вырастил Алёнку, воспитал её, а она стала ведуньей: лечила людей, животных, собирала целебные травы и ягоды, ходила по лесу и болоту, возвращаясь целой и невредимой, будто её охранял незримый покровитель.
Вот так, спустя дни и ночи поиска, я нашёл не только пропавшую внучку, но и смысл, который так давно терялся в моей жизни.
Дневник, Фёдор.
