Андрей, надень шапку, сынок, на улице мороз!
Да ладно, мама, если в Трансильвании я не замёрз, то здесь уж точно не замёрзну! были его последние слова перед отъездом.
Он сел в автобус до Москвы, а оттуда отправился дальше, пересёк океан и оказался в Канаде. Пообещал вернуться через два года. Прошло двенадцать.
Мария Петровна, его мать, так и не покинула старый деревянный дом. Та же печка на дровах, те же занавески, тот же ковер, который она сплела в двадцать лет. На стене висела фотография Андрея в академической мантии. Под ней пожелтела записка: «Скоро вернусь, мама. Клянусь».
Каждое воскресенье Мария завязывает платок, идёт на почту и отправляет письмо, хоть и знает, что ответа не будет. Она пишет о огороде, о холоде, о корове соседа. И всегда заканчивает: «Береги себя, сынок. Мама тебя любит».
Почтальона иногда мягко напоминает: Тётя Мария, может, письма не дойдут Канада ведь так далеко.
Не беда, дорогая, отвечает она. Если почта не справится, Бог доставит.
В этой деревушке время течёт иначе. Весна приходит и уходит, осень сменяется, а Мария стареет как тихо гаснущая свеча. Каждый вечер, перед тем как потухнет лампа, она шепчет: «Спокойной ночи, Андрей. Мама тебя любит».
В один холодный декабрьский день пришло письмо. Оно было не от сына, а от незнакомой женщины.
Уважаемая Мария Ивановна,
Меня зовут Любовь, я жена Андрея. Он часто говорил о вас, но я боялась писать. Простите, что делаю это сейчас Андрей тяжело болел. Боролся, как мог, но ушёл спокойно, с фотографией в руках. Перед закрытием глаз он сказал лишь: «Скажи маме, что я возвращаюсь домой, что скучал по ней каждый день». Я отправляю вам коробку с его вещами. С любовью, Любовь.
Мария прочитала письмо в тишине, потом долго сидела у печки, не шевелясь. На следующий день соседи увидели, как она тащит коробку в дом. Открыв её осторожно, словно старую рану, она нашла: синюю рубашку, маленький блокнот и запечатанный конверт с надписью «Для мамы».
Руки дрожали, когда она развернула письмо. На бумаге пахло снегом и тоской.
Мама, если ты читаешь эти строки, значит я опоздал. Я трудился, копил, но понял главное время не купить ни за какие рубли. Я всё время скучал по твоим утрам, по твоему голосу, по нашему дому. Может, я и не был самым лучшим сыном, но знай, я любил тебя в тишине. В кармане рубашки я положил горсть земли с нашего двора, бережно храню её везде. Когда я уже не могу, слышу твой голос: «Держись, сынок». Если я не вернусь, не плачь. Любовь моя будет в твоих снах. Я уже дома, мама, только теперь мне не нужно стучать в дверь. С любовью, твой сын, Андрей.
Мария прижала письмо к сердцу, тихо заплакала как плачут мамы, которым уже нечего ждать, но ктото всё ещё нужен. Она постирала рубашку, прогладила её и повесила на спинку его стула у стола. С тех пор она больше никогда не ела в одиночестве.
Одна холодная февральская ночь почтальон нашёл её спящей в кресле. В руке то же письмо, на столе чашка ещё тёплого чая, на лице спокойная улыбка. Синяя рубашка словно обнимала её. Соседи говорят, что в ту ночь ветер утих, деревня замолчала, как будто ктото наконец вернулся домой.
И, может быть, это правда. Может, Андрей сдержал обещание, но вернулся иначе. Обещания не умирают, они сбываются в тишине, среди слёз и снега. Ведь дом не всегда место, иногда это встреча, которой ты ждал всю жизнь.
