Моя мама, Татьяна Ивановна, была подругой одного женатого чиновника, от которого я появился на свет. С самого детства у нас не было постоянного гнезда мы скитались по бесконечным коридорам арендных квартир, будто в лабиринте сна. Когда мне исполнилось пять, Татьяна встретила нового мужчину и захотела остаться с ним, но он поставил условие: он возьмёт её, лишь если она будет одна. Так она, словно меняя одну шахматную фигуру на другую, отдала меня отцу, передав в его руки все бумаги, а сама, услышав щёлкание замка в его двери, бросилась в ночную тьму. Я остался стоять, пока дверь открыл Алексей Петрович, который, увидев меня, сразу понял, чей я ребёнок, и впустил меня в свою квартиру.
Жена Алексея, Елена Петровна, приняла меня как собственного вместе с их дочкой Алёной и сыном Дмитрием. Отец сначала хотел отдать меня в приют, но Елена, как святая икона, отменила эту мысль, сказав, что я невиновен. Я долго ждал, что мать вернётся за мной, но потом стал звать её «мама», а её место заняла жена отца.
Алексей никогда не питал тепла к своим детям, в том числе и ко мне; он считал меня лишним звеном, но всё равно кормившим. Дома царил железный порядок: когда он возвращался, мы запирались в детской, как в тайном убежище, и избегали его взгляда. Елена, несокрушимая, скрывала свой гнев, умела уклоняться от ярости мужа и защищать нас от криков. В этом безмолвном доме мы знали расписание, не тревожили отца, а мама дарила нам двойную ласку.
Врач из Москвы, доктор Сидоров, однажды поделился «хитростью», возвращающей чёткий взор, как будто открывающей новые окна в сон. Когда же Алексей снова исчез в объятия новой возлюбленной, мы выдохнули облегчённо; к тому времени мы уже почти выросли. Алёна и Дмитрий готовились к выпускным экзаменам, я тоже, ведь мы были ровесниками, помогали друг другу, подтягивая слабые предметы. Каждый мечтал попасть в престижный институт, и, хотя отец был строг, он оплатил нам обучение, сдержав обещание. Мы получили дипломы, а затем неожиданно узнали, что Алексей умер, оставив хорошее наследство. Последней его возлюбленной ничего не досталось она не успела успеть на его сердце, а мы стали полноправными хозяевами фирмы и её рублевых счетов.
Мы развивали бизнес, и настал момент открыть филиал за границей, в тёплую страну, где я должен был возглавить всё. Я предложил взять с собой Татьяну Ивановну она, как никто иной, заслуживала поездки в солнечную даль. Алёна и Дмитрий поддержали моё решение. И вот, когда мы собирались уезжать, передо мной всплыл образ моей родной матери, словно призрак из детской памяти, запечатлённый цветными красками. Она вдруг вспомнила обо мне, увидев, как я собираюсь уйти:
Сынок, я твоя настоящая мать! Неужели ты меня забыл? Ты стал таким взрослым, а я так скучала, переживая, как ты живёшь. Давай наконец будем вместе!
Я ответил ей с горечью:
Конечно, помню, как ты убежала от двери, оставив меня маленьким. Ты не моя мать. Моя мама сейчас уезжает со мной, а тебя я даже знать не хочу.
Я развернулся и ушёл, не испытывая ни малейшего сожаления.
Татьяна Ивановна была той, кто не испугался взять чужого ребёнка, воспитывая меня в любви и нежности. Она сидела со мной, когда я болел, была рядом, когда впервые разбилось сердце, успокаивала после ссор, прощала шалости и терпела подростковые капризы, никогда не напоминав, что я не её биологический сын. Для неё я стал сыном, а для меня мамой, без которой нет никого другого.
Мы пересекли границу в новую страну, где я встретил свою будущую жену, Марину. Татьяна сразу полюбила её, и их отношения зашли в гармонию. Моя мама не стала помехой личной жизни, а сама нашла своего Игоря доброго мужчину, с которым построила собственное счастье. Сейчас Татьяна часто путешествует, навещает детей и внуков, её глаза светятся радостью, и я понимаю, что благодарен, что она есть в моей жизни. Она мой ангелхранитель, летящий сквозь бесконечные сны.
