10мая1998г.
Сегодня, листая старые записи, я вновь погружаюсь в воспоминания о том, как в нашей семье появился самый умный ребёнок. Мы с Василием, оба бросившие школу после девятого класса, лишь благодаря доброте учителей смогли сдать выпускные. Как говорится, каждому своё: у меня любые семена за неделю превращаются в пышные колоски, а у Василия руки, словно из золота, творили чудеса.
У нас четверо детей. Старшая Василиса, потом Злата, а после два мальчикаблизнецы, родившиеся в один день Семён и Павел. Именно Павел был тем «апельсином», который родился в семье осинников: ему ещё не исполнилось три, а уже говорил лучше средней Златы. Когда он пошёл в школу, учителя просто теряли дар речи он и читал, и писал, и умел умножать, так что сразу перевели его во второй класс.
Возможно, это казалось несправедливым по отношению к другим ученикам, но для меня Павел был особенным. Я освобождала его от домашних дел, покупала всё, о чём он просил: книги, микроскопы. Даже в тяжёлые девяностые, когда страна и моя жизнь разваливались, я держала сына в стороне от бед, отправляла его в город учиться, не позволяя ни одному несчастью коснуться его.
О чём ты мечтаешь, Клавдия? подгоняли меня соседки, глядя, как Семён тащит воду из колонки, Злата вспахивает картофель, а Павел сидит в тени на скамейке и листает книгу. Думала, он в старости тебе стакан воды подаст? Уедет, и всё кончится.
Вы меня ещё поучите! отвечала я. Что хочу, то и делаю.
Дети тоже не утихали в своих возмущениях.
Почему я дрова рублю, а он уравнения решает? ворчал Семён.
Сядь и решай, если хочешь, улыбалась я.
Он брал учебник, пять минут рассматривал его, а потом с отвращением бросал: «Какая ерунда, лучше пойду дрова рубить!»
Самой обиженной была Злата. Она постоянно придумывала мелкие пакости: то тетрадку Павла бросала в печь, то в ботинки подложила тухлое яйцо. Ты всегда самый вкусный кусок получаешь! восклицала она, повторяя слова соседок. А потом он уедет и бросит тебя!
Когда Павел уехал учиться, в доме стало тише, но и тоскливее я словно привязалась к младшему сыну. Сначала он присылал длинные письма, описывая учёбу в Москве, но со временем их стало меньше, а визиты реже. Соседки говорили правду: «Он всё дальше уезжает». Мне было горько, но я скрывала обиду. Всё же он вырос, стал человеком.
Злата вышла замуж за жителя соседней деревни. Полагая, что её зять мечтатель, я не одобряла его идеи открыть пекарню, тем более что банк кредит не дал. Семён жил со мной, пока не спешил жениться, хотя девушек было предостаточно.
О, мам, хочется поехать ещё немного! Я бы хотел авто купить, не какой-нибудь «Жигуль», а импортную машину. Представляешь меня за рулём? возмущался он.
Я лишь вздыхала: Какая тебе машина, Семён? Ты уже как наш Арсений, мечтатель. Хватит фантазировать, работай.
Семён, разочаровавшись, отправился работать трактористом, мастеря всё, что могло принести доход. Я не жаловалась у меня был хороший сын.
А вот Павел годами от него не было вести. Последнее письмо лишь говорило, что он уехал за заработком, но куда тайна.
В один вечер к нашему дому подошла блестящая машина, и я, полагая, что ктото заблудился, открыла калитку. За рулём сидел Павел. Я узнала его сразу, хотя видел два года назад он был высоким, плечистым, с золотистыми кудрями, почти как наш покойный Василий. Соседки выглядывали из окон, будто подтверждая, что сын вернулся.
Я бросилась к нему и прижала к груди. Вот он, моя кровная плоть, не зря всё это было.
Семён встретил брата с лёгкой завистью.
Машина неплохая, пробормотал он.
Не моя, радостно ответил Павел. Твоя. Протянул он ключи. Давай, возьми, я уже документы подготовил, в нотариус сразу пойдём.
Семён растерянно посмотрел на меня. Я улыбнулась.
Спасибо, брат, сказал он смущённо. Но она же дорогая!
Не дороже души, ответил Павел. А где Злата?
Она замужем, в соседней деревне, муж её хороший, скоро будет повышение, поспешила объяснить я.
Замуж, говоришь? Тогда поедем в гости, Сема, заездим на твоей новой машине, предложил Павел.
Злата встретила нас, полная сомнений, а её муж, Арсений, сразу начал хвастаться, что откроет пекарню и будет жить в достатке.
Болтун, перебила её Злата. Тебе кредит не выдали, пекарни не будет. Ты мечтатель, Паша.
Павел улыбнулся:
С пекарней мы разберёмся, не проблема. Скажешь, сколько нужно, я переведу.
Арсений недоверчиво посмотрел на брата своей жены, услышав от неё, что он «бесполезный» и «неблагодарный». Павел вынул из кармана маленькую коробочку и протянул её Злате.
Это для тебя.
Она открыла красный футляр: внутри золотые серьги с изумрудами, точьвточь как её глаза. Злата ахнула, примерила их, крутясь перед зеркалом.
Спасибо, Паша! Я столько просила у Арсения серьги, а он мне только мясорубку купил!
Я сидела, глядя на сына, и чувствовала, как счастье наполняет меня. Может, он ещё чтонибудь подарит серьги, браслет, а лучше стиральную машинку. Но подарок не последовал, пока Злата не упомянула, что мама после родов будет выписана. Тогда Павел сказал:
Никак не надолго, Злата. Маму я с собой возьму, если она захочет.
Я взглянула на него, не понимая, куда он ведёт.
С собой? Куда? Как?
Не знаю А как же дом?
Дом? Там будет жить Семён, с новой хозяйкой. Я без тебя, мама, тоскую. Поедем со мной? Не понравится вернёшься.
Мыслей было полно; всё прошлое с Василием и Марфой, всё, что построили, казалось теперь лишь гробом. Но передо мной открывался иной путь, полностью незнакомый. Я представила, как бы сказал наш покойный Василий:
Что ты тут думаешь, Клавдия? Зачем же ты его так растила? Чтобы он стал лучшей жизнью. Пора и тебе эту жизнь увидеть, иначе не узнаешь, было всё напрасно или нет.
Я улыбнулась и, чувствуя лёгкое дрожание в груди, произнесла:
Пожалуй, отправлюсь
