Просто упал я на порог двери
Это случилось в январе, в самый сильный холод, который не был за многие годы. Снег достиг колен, воздух был резок, как лезвие, а ветер дул так, что даже вдох отдавал болью.
Наши маленькие деревенька почти исчезла на краю края, к этому времени почти всё население уехало. Одни переехали в город к детям, другие в «вечный дом». Оставшиеся были те, кому уже некуда идти. Я тоже относилась к ним.
После смерти мужа и когда дети улетели, дом опустел не только снаружи, но, казалось, и внутри. Стены, когдато полные шумов, замолчали. Я топила печь, готовила себе скромную еду суп, кашу, яйцо. Крошки хлеба бросала на подоконник птицам. Время проходило за книгами старыми, перечитанными, с пометками на краях. Телевизор почти не включала там лишь шум, а не слова.
В тишине я начала слышать, как дом вздыхает в ветре, как над дымоходом ревёт метель, как доски скрипят от мороза.
Потом появился он.
У двери послышался скрежет. Я подумала, что это ворона или кошка соседа. Но звук был иной едва слышный, будто ктото скребёт последней силой. Открыв дверь, мороз ударил в лицо, как удар. Я наклонилась и замерла.
В сугробе вылезло крошечное чёрное, покрытое пятнами существо. Не кошка скорее тень. Но глаза у него были яркожёлтые, как у совы, и смотрели прямо в меня, не умоляя, а вызывая. Как будто оно говорило: «Я дошёл до этого места. Прими меня или отвергни. Дальше я уже не пойду».
Одной из передних лап не хватало. На месте старой раны был сухой шрам, без крови, с костью, вмёрзшей в неё. Шерсть была запутана, в ней грязь и крошки. Кости выступали наружу. Только Бог знает, через что оно прошло, сколько шёл, чтобы достичь моего дома.
Я стояла, глотнула, затем спустилась по лестнице. Оно не пошевелилось. Не убежало, не свернулось в клубок, лишь слегка дрогнуло, когда я протянула руку, а потом вновь осталось неподвижным.
Я подняла его и принесла в дом. Было легче пера. Я подумала: «Он не переживёт до утра». Но положила его на ковер у печи, подложила старую подстилку, поставила чашку воды и кусок курицы. Он не трогал их, просто лежал, тяжело дыша, будто каждый вдох был усилием.
Я села рядом, наблюдала. И вдруг поняла: он похож на меня. Усталый, раненый, но всё ещё живой. Всё ещё держится.
Всю неделю я ухаживала, как за младенцем. Кормила его, чтобы он не чувствовал одиночества. Разговаривала, рассказывала о дне, жаловалась на здоровье, вспоминала мужа, к которому я всё ещё обращаюсь в снах. Он слушал. Действительно слушал. Порой открывал глаза, будто шепча: «Я здесь. Ты не одна».
Через несколько дней он впервые выпил воды. Затем облизывал кашу с моего пальца. Вскоре попытался встать. Поднялся, пошатнулся, упал, но не сдавался. На следующий день попробовал снова и смог встать. Хромал, неуверенно, но шёл.
Я назвала его Чудо. Потому что иначе назвать его было невозможно.
С того дня он сопровождал меня везде: в курятник, на веранду, в кладовку. Спал в конце кровати, а когда я разворачивалась, он тихо мяукал, словно спрашивая: «Ты со мной?». И когда я плакала, особенно вечером, он приходил, прижимался и смотрел в глаза.
Это стало моим исцелением. Зеркальное отражение. Смысл.
Соседка, тётка Галя, только качала головой:
Люба, ты совсем с ума сошла? На улице их столько, сколько звёзд на небе. Зачем тебе это?
Я лишь пожала плечами. Как объяснить ей, что эта чёрная, уродливая кошка спасла меня? Что с её появлением я снова начала жить, а не просто существовать?
Весной он согревался на террасе, гонялся за бабочками. Научился ходить потретьему, сначала спотыкался, но быстро освоился. Появилось охотничье чутьё даже принёс мышь, гордо показал, а потом ушёл спать.
Однажды исчез на целый день. Я нервничала, искала его вокруг, звонила, бродила по лесу. Вечером он появился, лицо покрыто клыками, но походка победоносная. Возможно, навещал прошлое или решал дела. Затем три дня спал, почти не просыпаясь.
Пять лет он жил со мной. Не просто выживал, а жил со своими привычками, характером, желаниями. Любил сливочное овсянку, ненавидел пылесос, прятался от бури под одеялом, а если я была рядом под мою шапку.
Он быстро старел. В последний год почти не выходил во двор, спал больше, ел меньше, движения стали осторожнее. Я чувствовала, что конец близок. Каждый утренний подъём я проверяла, дышит ли он, и, если да, благодарила.
Весной он просто не проснулся. Лёжа, как обычно, у печи, не открыл глаза. Я села рядом, положила руку на него ещё было тёпло. Но сердце уже знало.
Слёзы не сразу бросились. Я долго гладила, шептала: «Спасибо, Чудо. Ты был всем для меня. Без тебя я бы не была».
Похоронила его под старой яблоней, где летом он любил лежать в тени. Поместила в коробку, обернула мягкой фланелой, простилась в тишине, искренне.
Прошло уже три года. Теперь у меня живёт другая кошка полосатая, молодая, смелая. Она совсем не похожа на него. Но иногда, особенно вечером, я вижу на пороге черную тень или слышу знакомый звук.
Я улыбаюсь.
Потому что знаю: он рядом со мной. Он часть меня. Мой Чудо.
Если у вас тоже был ктото, как мой Чудо, поделитесь своей историей в комментариях.
