«Сынок, умоляю, позаботься о больной сестре. Не бросай её!» прошептала мать, и каждое слово рвало ей сердце.
«Послушай меня, сынок» едва слышно выдохнула она.
Каждое слово давалось ей с трудом. Болезнь безжалостно пожирала её. Она лежала в постели, иссохшая, почти прозрачная. Иван едва узнавал её. Когда-то она была крепкой, улыбчивой, полной жизни. А теперь
«Ваня, прошу, не оставляй Марусю Она беззащитна. Она другая, но она наша. Обещай мне» Мать сжала его руку с неожиданной силой. Откуда в ней столько сил, удивился он.
Иван поморщился. Взгляд его скользнул к старшей сестре, Марусе, которая играла в углу их маленькой московской квартиры. Ей было уже за сорок, но она всё ещё возилась с куклами, напевая что-то невнятное. Она улыбалась, будто не перед лицом материнской смерти, а на празднике.
У Ивана жизнь была устроена: строительная фирма, дорогой внедорожник, большой дом под Звенигородом. Но места для Маруси там не было. Дети его боялись её, а жена, Лидия, называла «ненормальной». Хотя Маруся была тихой, безобидной, словно ребёнок.
«Ну ты же понимаешь у меня семья а Маруся она» пробормотал он, пытаясь высвободить руку из материнской хватки.
«Сынок, отцовский дом теперь твой Для Маруси я оставила трёхкомнатную квартиру. Всё оформлено».
«Откуда деньги?!» Иван и Лидия переглянулись. Их лица осветились жадным удивлением.
«Ухаживала за старой учительницей Носила ей еду, лекарства Она была добра. Не думала, что мне оставит квартиру. Оформила на Марусю, чтобы у неё был кров. Но ты ты присмотри за ней, прошу Потом всё достанется твоим детям. Кто знает, сколько она проживёт»
В ту ночь мать умерла.
Маруся, казалось, не понимала, что осталась сиротой. Иван тут же забрал её к себе и начал ремонт в её квартире.
«Зачем Марусе столько места? Пусть живёт у нас. Квартиру сдадим».
Сначала Лидия не возражала. Маруся не мешала: играла целыми днями, смеялась. Но её странности пугали Лидию. «Сегодня спокойная, а завтра?»
«Потерпи немного», просил Иван. Но через полгода, с помощью знакомого нотариуса, он переоформил родительский дом и квартиру сестры на себя. Обманом заставил Марусю подписать бумаги, ничего не объяснив.
Тогда начался ад.
Пока Иван был на работе, Лидия издевалась над Марусей: кричала, запирала в комнате, иногда кормила объедками. Он находил её плачущей, испуганной. Однажды Лидия ударила её. Маруся, перепуганная, описалась.
«Не только дурочка, но ещё и обоссалась?! Вон из моего дома!»
Она швырнула её вещи в мешок и вытолкала за дверь.
«Где Маруся?» спросил Иван вечером, потягиваясь в кровати.
«Ушла!» прошипела Лидия. «Обмочилась, потом заперлась в комнате. А когда я открыла, схватила сумку и убежала. Я за психами бегать не буду!»
Иван промолчал. Потом сказал: «Ну, раз ушла» и включил телевизор. «Кстати, нашёл арендаторов».
Ночью он не спал. Думал о Марусе. Где она? Она была как маленький ребёнок, беспомощная. Лишь под утро он забылся, увидев во сне мать:
«Я просила тебя, сынок» сказала она из гроба, грозя пальцем.
Сон преследовал его неделями. Он больше не выдержал. Через два месяца позвонил крёстной, Анне:
«Что, Ваня, совесть замучила?» холодно ответила она. «Хорошо, что я зашла к твоей матери. Нашла Марусю перепуганную, забрала к себе. Я её берегу. Мне её квартира не нужна. Живи со своим стыдом!»
«Боже, крёстная» пробормотал он, бросая трубку. Ему стало легче: Маруся была в безопасности.
Но через два месяца она умерла от той же болезни, что и мать. Иван не пришёл на похороны была «срочная работа».
Прошло десять лет. Теперь Иван лежал больной, измученный болью и угрызениями. Лидия жила с другим. Дети навещали редко, брезгливо морщась: «От тебя пахнет болезнью»
Однажды Лидия вошла с бумагами:
«Подпиши, нужно решить с фирмой».
Он подписал. Позже понял: это была дарственная на дом. Потом на бизнес. Слишком поздно. Он вспомнил мать и Марусю. Слёзы покатились по его щекам.
«Простите меня» прошептал он в пустоту, которая поглощала его.
