Я согласилась присматривать за дочкой соседки на выходных, но уже в первый же час почувствовала, что чтото не так.
Ну, будем держаться, сказала я, стараясь звучать уверенно, глядя на новую соседку, стоявшую в дверях в пальто, застёгнутом до ворот.
Она нервно заправила выпадающую прядь в строгий пучок, морщинка тревоги всплыло между бровей, губы были напряжёнными.
Рядом стояла её дочь крошечная, бледная девчонка с огромными глазами, в которых отражалась древняя усталость, явно чуждая детскому лицу.
Огромное вам спасибо, Ольга, произнесла соседка ровным, отрепетированным голосом. Я вернусь в воскресенье вечером. За Василисой особого присмотра не требуется, она послушна.
Эти слова прозвучали искусственно, скорее как приучение, а не как воспитание.
Внутри меня зашипело чувство тревоги, интуиция, которая редко подводила.
Мы найдём общий язык, улыбнулась я, хотя внутри всё дрожало. Надеюсь, ваша мама скоро поправится.
Спасибо, сухо кивнула женщина, передавая мне попрожитую сумку. Здесь её вещи, минимум, но самое необходимое.
Сумка оказалась удивительно лёгкой на два дня почти ничего. Девочка стояла неподвижно, не отводя взгляда от пола, лишь слегка подёргавшись, когда мать наклонилась к ней.
Веди себя прилично. Не создавай мне проблем, резко отряда́ла соседка. Её голос заставил меня вздрогнуть так обычно говорят не с детьми, а с подчинёнными.
Василиса кивнула молча, ни слова «люблю», ни прощального прикосновения.
Женщина развернулась и пошла к такси, не оглядываясь.
Заходи, Василиса, я осторожно коснулась её плеча, будто боясь, что она развалится. Познакомлю тебя с Барсиком, моим рыжим другом.
Девочка бесшумно скользнула в прихожую, будто боясь оставить следы. Барсик, обычно считающий дом своей крепостью, появился в коридоре, обнюхал её ботинки и, как будто в знак приветствия, потерся об ноги.
Похоже, ты ему понравилась, удивлённо сказала я. Он обычно устраивает настоящий кастинг, прежде чем пускать когото в своё пространство.
Василиса села и нежно погладила кота. Когда Барсик запел свою «моторную» мелодию, её лицо слегка смягчилось. В тот момент она была просто ребёнком, а не маленьким призраком.
Пока я готовила ужин, наблюдая за ними украдкой, девочка шептала чтото в ухо рыжему коту, а Барсик слушал её с царской снисходительностью. Моё сердце сжалось. В памяти всплыло другое детское лицо, другие глаза
Пять лет назад исчезла моя племянница, будто растворилась в воздухе. Она выпала из коляски, пока сестра говорила по телефону. Бесконечные поиски, обрывки нитей, ведущих в никуда. Через два года погибла и сестра авария. Рана не зажила, и по ночам мне снится её крошечная ладонь, тянущаяся из тьмы.
Хочешь имбирный чай с апельсином? спросила я, отгоняя воспоминания.
Она кивнула, взгляд устремлён на столешницу.
Да, пожалуйста, прошептала едва слышно.
Ужин проходил как странная хореография: я пыталась вести разговор, а она ела осторожно, словно на грани.
Какие сказки тебе нравятся? спросила я, когда её тарелка опустела.
Не знаю, ответила она после паузы. Мама говорит, книги пустая трата времени.
Чтото больно сжалось внутри. Как могла мать так говорить?
Сквозь открытое окно доносился аромат лаванды из моего сада и детский смех с соседней улицы. Василиса повернула голову к звуку в её взгляде проблеснуло чтото похожее на грусть.
Хочешь прогуляться? предложила я.
Она покачала головой:
Мама не разрешает.
Опять «мама». Женщина, оставившая дочь почти незнакомому человеку и уехавшая, не оглядываясь.
Я посмотрела на её хрупкий профиль, слегка наклонённые плечи в этих чертах было странно знакомое, отзывавшееся болью в груди.
Перед сном я подготовила ей комнату в гостевом wing, окна выходили в сад, лёгкий ветерок шёлестел шторы.
Василиса стояла посреди комнаты с расчёской в руках единственной личной вещью из той сумки.
Помочь? спросила я, указывая на её спутанную прическу.
Она неуверенно протянула расчёску. Я начала расчесывать, осторожно, чтобы не дергать. Волосы были ломкими, сухими. Девочка закрыла глаза, лёгкое дрожание пробежало по её телу, когда я коснулась макушки.
Готово, прошептала я. Ляг, я посижу рядом, пока не уснёшь.
Серьёзно? Вы не уйдёте сразу?
Конечно, нет. Я здесь.
Василиса свернулась калачиком под одеялом. Барсик прыгнул к ней, устроился рядом. Она осторожно положила руку на его пушистую шерсть.
Я наблюдала за её лицом в полутьме и не могла избавиться от мысли, что уже видела эти черты, эту линию подбородка Может, это лишь игра разума? Боль прошлого, пронизывающая настоящее?
Сквозь занавеси пробивался лунный луч, рассыпая серебро по стенам. За окном слышались крики кузнечиков.
И я всё больше убеждалась: здесь чтото не так, и я обязана выяснить, что именно.
Василиса, завтрак! крикнула я, раскладывая тарелки на кухонном столе.
Девочка появилась в дверях в тех же вчерашних вещах, волосы аккуратно расчёсанные, лицо чистое всё сделала сама, даже не потревожив меня. Слишком самостоятельна для семи лет.
Хочешь апельсиновый сок? спросила я, указывая на стакан.
Василиса посмотрела на него, будто видела его впервые.
Можно? прошептала.
Конечно, ответила я с улыбкой, скрывая тревогу. И блины с джём тоже можно.
Она неуверенно села на край стула, взгляд сосредоточенно прикован к тарелке, но начала есть не сразу.
Не бойся, начиняй, подбодрила я мягко.
Василиса нерешительно взяла вилку, отломила кусок и положила в рот. На её лице проблеснуло удовольствие, быстро сменившееся обычной настороженностью.
Вкусно? спросила я, садясь напротив.
Она кивнула, не отрывая глаз.
Очень, прошептала, словно признаваясь в чемто запретном.
После завтрака я достала альбом, краски, фломастеры.
Порисуем? предложила я.
Василиса взглянула на цветные карандаши, будто на драгоценности.
Я не умею вздохнула она.
Не страшно. Рисуй, что захотишь. Например, Барсика.
Она нерешительно взяла карандаш. Я делала вид, что убираюсь на кухне, но краем глаза наблюдала за её движениями. Они становились увереннее, но рисунок получился странным: не кот, а мрачный дом с заколоченными окнами и маленькой фигуркой внутри.
У меня сжалось в груди. Я подошла осторожно.
Хороший дом, сказала я мягко. Это ваш?
Василиса вздрогнула и быстро перевернула лист.
Нет, просто придумала, голос её задрожал. Можно я нарисую Барсика?
Конечно.
Пока она рисовала кота, я тихо вытащила телефон и набрала в поиске: «пропавшие дети за последние 5 лет». Затем добавила: «девочка Василиса». Тысячи результатов. Сколько же неизведанных судьб?
Василиса закончила рисунок и протянула его мне. Впервые её лицо озарила настоящая улыбка.
Очень похож, похвалила я. У тебя талант.
Она растерялась.
День проходил спокойно: мы обедали, гуляли по саду, читали. Василиса постепенно раскрывалась, даже смеялась. Но упомянуть маму или дом она сразу закрывалась.
Вечером я набрала ванну. Тёплая вода, пенка, несколько игрушек.
Всё готово! позвала я. Иди, я помогу.
Василиса вошла в ванную, растерянно глядя в воду.
Пена прошептала. Как облачка.
Да, красивая, правда? Давай помогу помыть голову.
Она играла в воде, слегка расслабляясь. Я осторожно намыла её волосы, стараясь не выдать, как внутри всё дрожит. На её плечах были следы старые, но заметные.
Когда пришло время смыть шампунь, я наклонила её голову назад и застыла. Под линией роста волос родимая метка: три тонкие полоски, будто нарисованные кистью. Точно такие же были у моей пропавшей племянницы, исчезнувшей пять лет назад.
Чтото случилось? спросила Василиса, заметив, как я замерла.
Нет, просто проверяю, не попала ли вода в уши.
Всё в порядке.
Мысли бросились в вихре: совпадение? Или
Спокойной ночи, прошептала я, укрывая её одеялом.
Спокойной ночи, ответила она, добавив: Спасибо, что вы добра.
Когда она уснула, я бросилась к компьютеру. Пальцы дрожали, пока я вводила пароль. Открыла старые фотографии, где на одной я видела сестру с маленькой Василисой. Приблизив снимок, где ей было около года, я ясно раз увидела ту же родимую метку три полоски.
Сердце бешено билось. Я нашла ещё одно фото Василису в два года, она улыбается в камеру. Те же глаза, тот же разрез в радужке.
Сомнений не осталось. Девочка, спящая в соседней комнате, моя племянница. Та самая, которую украли пять лет назад.
Я сжала ладонь у рта, сдерживая крик. Что делать? Вызывать полицию сейчас? А если женщина вернётся раньше?
Если заберут Василису и снова исчезнут?
На следующее утро дом встретил нас тишиной, в которой было чтото новое не тревога, а успокоение. Впервые за многие годы я проснулась не от тяжёлых воспоминаний, а от тёплого дыхания ребёнка рядом. Василиса мирно спала, прижавшись к Барсику, обнимая его лапу. Её лицо было расслабленным, словно она впервые за долгое время дала себе доверять миру.
Я встала так тихо, чтобы не разбудить их, и пошла готовить завтрак. В воздухе пахло корицей, маслом и тёплым молоком. День обещал быть светлым. Открыв окно, в кухню ворвался аромат мяты, роз и чегото неуловимого ощущение дома.
Когда Василиса проснулась, она молча смотрела на меня из дверей кухни, прижимая к груди своего нового друга. Я позвала её рукой.
Иди, котёнок. У нас сегодня много планов. Нужно подобрать тебе новую одежду, сходить к врачу и если хочешь, сделаем фотоальбом, чтобы запомнить всё хорошее, что будет впереди.
Василиса села за стол, слегка улыбаясь. Улыбка ещё робкая, но настоящая.
Можно будет фото с тобой и Барсиком?
Конечно. И с синим пластилином, и со всем, что захотишь. Мы создадим новые воспоминания.
Мы позавтракали, смеялись, рисовали. Я даже начала учить её печь простое печенье она сосредоточенно формировала шарики из теста, украшая каждый маленькой изюминкой. Каждый её жест отражал то, что давно было утрачено, а теперь вновь нашлось.
Ближе к вечеру я позвонила в социальную службу, договорилась об официальном оформлении опеки. Все бумаги подготовим с адвокатом. Василиса посмотрела на меня и спросила:
Это значит, что я теперь останусь здесь?
Да, родная, ответила я. Теперь ты дома. И навсегда.
Она прижалась ко мне и молчала. Но молчание было спокойным, без напряжения как тишина после бури.
Прошло несколько недель. Жизнь наладилась. Василиса ходила к психологу, рисовала котов и красные качели. Мы вместе выбрали новую школу. Она каждое утро кормила Барсика, пекла со мной пироги и даже запомнила имя врача, к которому ходили вместе.
Однажды, возвращаясь домой, она остановилась у старых качелей, стоявших в нашем дворе. Посмотрела на меня и сказала:
Я помню, как ты держала меня, чтобы я не упала.
Я кивнула, не доверяя своему голосу. Василиса протянула руку, взяла меня за пальцы и шепнула:
Спасибо, что нашла меня.
И я поняла несмотря на все потери, несмотря на боль и страх она вернулась. Моя племянница, мой маленький свет, который не погас, а просто был скрыт туманом.
В саду цвели ромашки, Барсик гонялся за бабочками, а мы сидели на скамейке и рисовали. Две души, пережившие утрату. Две женщины большая и маленькая снова научились верить в любовь.
Василиса больше не боялась темноты, ведь знала, что в этом доме всегда будет свет и тёплые руки, которые её защитят.
А я знала: никогда больше не позволю никому отнять у меня её. Иногда чудеса происходят, и в этом нужна сила вера в них.
И вот главный вывод: даже когда кажется, что всё потеряно, свет может вернуться из самых тёмных уголков, стоит лишь открыть сердце и не терять надежды.
