12 октября, суббота
Сегодня я снова оказался на той же скамейке у станции метро «Ленинский проспект». Утро в Москве просыпалось ароматом крепкого кофе и свежих булочек, а над улицей гудели трамвайные лебёдки и шаги спешащих прохожих.
Агафья, молодая девушка с заплетёнными косами, осторожно развязывала узелок на маленькой ботиночке, чувствуя, как она дрожит в её пальцах. Вязки были новыми и крепкими в отличие от тех изношенных, что она получала в приюте. Она вздохнула, глядя на его поцарапанные колени.
Всё готово, теперь ты не споткнёшься, сказала она, улыбаясь мальчику.
Он ответил громким, чистым голосом:
Спасибо, госпожа.
Меня зовут Агафья, поправила она, смутившись от собственного имени, которое так давно не слышала со стороны.
Он кивнул, вытащил из кармана смятый носовой платок и протянул её.
Возьми, чтобы вытереть руки.
Агафья отвернулась, но улыбка её была печальной.
Нет, оставь себе. У тебя нос слегка кровоточит.
Мальчишка осторожно вытер лоб, когда на улице резко остановилась чёрная «ГАЗ-21». Сначала выдохнули тормоза, затем из машины выскочили двое в костюмах и женщина в очках.
Емеля! крикнула женщина, дрожа от страха. Что ты наделал?!
Мальчик подпрыгнул.
Я лишь гонял голубей…
Ты чуть не устроил инфаркт! воскликнула она, схватив его за плечи и бросив взгляд на Агафью. Кто вы? Что вы ему сделали?!
Агафья отступила шаг назад.
Ничего просто упал. Я помогла ему.
Женщина осмотрела её с пренебрежением: от головы до пят, её рваный свитшот, уставшее лицо, руки с потрескавшейся кожей.
Вы бездомная?
Агафье лишь кивнула, склоняясь.
В этот момент открылась дверь машины, и вышел высокий мужчина со седыми волосами, почти слепой в правом глазу, в длинном пальто, взглядом твёрдым, как сталь.
Что здесь происходит? спросил он спокойно, но так, будто воздух затянулся.
Эта женщина тронула ребёнка, произнесла она. Говорит, что «помогла» ему.
Мужчина посмотрел на Агафью.
Кто вы?
Она проглотила, почти не шепотом:
Никак. Просто человек, который не смог пройти мимо плачущего ребёнка.
Он замолчал, затем присел рядом с мальчиком, внимательно осмотрел его лоб.
Болит ли тебя, Емеля?
Нет, папа. Эта женщина помогла мне. Она добрая.
Он встал, взгляд его на мгновение смягчился, но тут же снова стал твёрдым.
Садите его в машину, отдал приказ женщине.
Когда они ушли, он повернулся к Агафье.
Знаете ли вы, кто он?
Нет. Для меня он был просто ребёнком, которому нужна была помощь.
Он взглянул на неё внимательно.
Вы знаете, сколько людей притворятся сочувствующими, если узнают, что он сын одного из самых богатых людей в Москве?
Агафья покачала головой.
Я и не знала. И это не имело бы значения. Его кровь текла. Этого достаточно.
Он вынул из портфеля бумажку в сто рублей и протянул её.
Возьмите.
Она отстранилась.
Нет, спасибо.
Это просто благодарность.
Если я приму, это будет сделка. А я не продаю то, что чувствую.
Он прищурился.
Вы слишком горда для бездомной.
Возможно, это всё, что у меня осталось, прошептала она.
Он ничего не ответил, лишь долго смотрел, после чего вернулся в машину.
Утром я снова сидел на той же скамейке. Город просыпался, и я достал из кармана маленький камешек тот, что Емеля вложил в мою ладонь перед отъездом.
Возьми его, лелька Агафья, сказал он. Это мой счастливый камень. Он не даст тебе бояться ночью.
Я сжал его в руке, когда к нам подъехала та же чёрная «ГАЗ-21». На этот раз в машине сидел только мужчина.
Можно ли присесть? спросил он.
Я кивнул.
Мы молчали некоторое время.
Вчера я думал, что вы, как все остальные, сказал он. Но сегодня мой сын спросил, почему мы не пригласили вас в гости. Он сказал, что вы добрая.
Я отвернулась.
Я не принадлежу к вашему миру.
А мой мир правильный ли он? горько улыбнулся он. Полон людей с имуществом, но без сердца.
Он положил в мою ладонь конверт.
Внутри нет денег, только один адрес. Центр помощи, который я финансирую. Скажите, что пришли от меня, и вам дадут комнату и работу.
Я посмотрел на него в недоумении.
Зачем вы это делаете?
Потому что вчера мой сын сказал, что ктото «хороший». И я понял, что сам уже не заслуживаю этого слова.
Слёзы наполнили мои глаза.
Спасибо
Не благодарите меня, улыбнулся он слегка. Скажите это себе. Вы спасли не только его но, возможно, и меня.
Он встал, но перед уходом обернулся.
Кстати, в центре ищут нянечку. Емеля будет рад её видеть.
Я остался один на скамейке, дрожа, но с новой теплотой в груди. Открыв конверт, нашёл адрес и детскую картину: мальчик держит за руку женщину, а под ней небрежными буквами написано:
«Лелька Агафья, не бойся. Всё будет хорошо».
Слезы текли, но уже не от бессилия, а от надежды. Я встал. Шаги были неуверенными, но вели вперёд.
Три недели спустя, в дворе детского дома в районе «Ленинский», раздавался смех.
Сильнее, лелька Агафья! Сильнее! кричал Емеля, качаясь на качелях.
Не улетай слишком высоко! смеялась я, подталкивая качели. На шее у меня висел тот самый камешек, привязанный к нитке мой счастливый талисман.
У ворот стоял тот мужчина, наблюдая за нами молча, но в его глазах уже не было холода.
Он понял: в тот день, когда незнакомка подняла с земли его сына, изменилось не только жизнь мальчика, но и его собственная, и моя.
Урок, который я вынес из этого: истинная доброта не измеряется богатством или статусом, а тем, как мы готовы протянуть руку тем, кто оказался на краю. Это урок, который я буду помнить каждый день.
