Когда за стеклянной дверью офиса в центре Москвы закрылась последняя секунда, за которой стояла Светлана Аркадьева, в кабинете остались лишь трое молодая бухгалтер Варвара Петровна, её маленькая дочь Лиза и высокий мужчина в дорогом костюме.
Михаил Александров, наклонившись, поднял с пола карандаш и посмотрел на него, словно в руке держал нечто большее, чем простую детскую вещицу. Затем его взгляд уперся в Лизу.
Это твой карандаш? спросил он мягким, успокаивающим голосом.
Девочка кивнула.
Спасибо, дядя, прошептала она робко, протягивая крошечную ладошку.
Михаил улыбнулся, протянул ей карандаш и сказал:
Держи крепко, маленькая художница. И не переставай рисовать, даже если взрослые скажут, что это бесполезно.
Варвара стояла, не веря своим глазам. Ожидала упрёка, презрения, очередного унижения. Но вместо этого спокойствие, человечность, теплота.
Садитесь, произнёс Михаил. Я проведу собеседование сам.
Светлана Аркадьева, всё ещё у двери, побледнела. Её искусственная улыбка мгновенно исчезла. Михаил бросил на неё один короткий, но ёмкий взгляд. Женщина отпрянула и безмолвно ушла.
Михаил сел напротив Варвары, открыл папку с документами и пролистал несколько страниц.
Вижу, у вас семь лет опыта в бухгалтерии производственного предприятия, затем два года перерыва. Почему?
Я родила дочь, ответила тихо Варвара. Муж ушёл. Я работала из дома, насколько могла, но теперь хочу стабильную работу.
Он кивнул понимая.
И вы выбрали нашу фирму, потому что рядом детский сад, верно?
Да. Это позволит мне совмещать заботу о ребёнке и работу.
Тон его был не надменным и не формальным просто человеческим. Он отложил документы и спросил:
Если я дам вам шанс, что бы вы изменили здесь?
Варвара глубоко вдохнула.
Не хочу особого отношения. Хочу просто работать. Внимательна, настойчива, быстро учусь. Не боюсь трудностей. Единственное, чего боюсь, не обеспечить будущее ребёнку.
В комнате воцарилась тишина, нарушаемая лишь шорохом листа с детским рисунком.
Михаил откинулся на спинку стула.
Знаете, сказал тихо, когда я был маленьким, мама одна справлялась. Отец умер рано. Она не могла найти работу, потому что у неё был ребёнок.
Варвара посмотрела удивлённо.
Помню, как она возвращалась с израненными руками из прачечной, где стирала чужую одежду. Как прятала меня под столом, когда приходил хозяин, чтоб меня не увидели. «Уволит, если узнает, что у меня есть сын», шептала она. Улыбнулась печально. Сейчас сын той женщины владеет этой компанией.
Слёзы заблёкли в глазах Варвары.
Поэтому я не выношу, когда ктонибудь унижает женщину, борющуюся за ребёнка, продолжил Михаил. Это не слабость, а сила.
Он слегка наклонился и спросил:
Могу ли я задать вам вопрос не как директор, а как человек? Почему вы не сдались?
Варвара подняла взгляд.
Потому что если я сдамся, сдадутся и все остальные. Я хочу, чтобы Лиза знала: её мама не отступила.
Михаил улыбнулся и кивнул.
Хорошо сказано.
Он взял лист, подписал его и передал ей.
Это ваш трудовой договор. Работа начинается в понедельник.
Варвара смотрела, не веря.
Но госпожа Аркадьева говорила, что решение отрицательное
Её решение более не имеет силы, ответил он спокойно. Моё другое.
Лиза обернулась к маме, лицо её светилось радостью:
Мама, значит, ты будешь работать здесь?
Варвара кивнула, слёзы текли свободно, не от стыда, а от облегчения.
Михаил улыбнулся девочке.
А ты, маленькая художница, можешь иногда приходить к нам. У нас есть комната для детей сотрудников. Ты теперь часть нашей команды.
Прошли несколько недель. Варвара стала неотъемлемой частью офиса точной, ответственной, всегда улыбающейся. Коллеги её полюбили. А Светлана Аркадьева была переведена в другой отдел по личному приказу директора.
Однажды вечером Варвара задержалась дописать отчёты. Все уже ушли, когда открылась дверь.
Михаил появился с двумя чашками кофе.
Всё ещё работаете? спросил, подходя.
Хочу завершить отчёт, ответила она, улыбаясь. Не могу оставить дело незавершённым.
Вы уже доказали, что лучшая, сказал он, ставя чашку на её стол. Теперь просто живите.
Варвара посмотрела в его глаза в них не было ни жалости, ни снисхождения. Только уважение и нечто более глубокое.
Спасибо, господин Александров. Вы не представляете, как много вы сделали для меня и для Лизы.
Возможно, знаю, прошептал он. Когда-то ктото сделал то же для моей мамы.
Он уже собирался уйти, но остановился у порога.
Скажите Лизе, что я видел её рисунки в детской комнате. Они замечательные.
Варвара улыбнулась.
Знаете, кого она рисует чаще всего? Вас.
Меня? удивился он.
Да. Она пишет, что вы «хороший дядя с глазами, как небо после дождя».
Михаил замолчал, потом лёгкой улыбкой ответил:
Прекрасно. Давно не видел такое небо.
Оба тихо рассмеялись.
Впервые за годы Варвара ощутила, что жизнь может начаться заново. Не из жалости, а из надежды. Из веры в то, что добро существует, и один человеческий жест способен изменить судьбу.
