Я согласилась присмотреть за дочкой соседки в эти выходные, но ощутила, что с ребёнком чтото не так.
Конечно, будем держаться, бросила я с лёгкой самоуверенностью, бросая взгляд на новую соседку, застрявшую в дверях в длинном пальто, застёгнутом до самой шеи.
Она нервно заправила выпадающий прядок в тугой хвост. Между бровей глубокая морщина тревоги, губы тонки и напряжены.
Рядом стояла её дочь крошка, бледная, с огромными глазами, в которых мерцала стальная усталость, неуместная для детского лица.
Огонь вам, Ольга, произнесла соседка ровным, отрепетированным голосом. Я вернусь в воскресенье вечером. За Златой особой заботы не требуется, она чрезвычайно послушна.
Фраза прозвучала искусственно, будто пришедшая из дрессировочного курса, а не из родительской любви.
Во мне зашевелилось чувство тревоги, интуиция, что редко подводила.
Мы найдём общий язык, улыбнулась я, хотя внутри качалась буря. Надеюсь, ваша мама скоро поправится.
Спасибо, сухо кивнула Ольга, передавая мне потрёпанную сумку. Здесь её вещи. Минимум, но самое нужное.
Сумка оказалась удивительно лёгкой: на два дня почти ничего. Девочка стояла, не отводя глаз от пола, лишь дрогнула, когда мать наклонилась к ней.
Веди себя прилично. Не создавай Анне проблем, резко скомандовала соседка. Её голос заставил меня вздрогнуть так не говорят с детьми, а с подчинёнными.
Злата кивнула безмолвно, без «люблю», без прощального прикосновения.
Женщина повернулась и шагнула в такси, не оглядываясь.
Заходи, Злата, я осторожно коснулась её плеча, будто боялась растерять её. Познакомлю тебя с Барсом, моим рыжим товарищем.
Девочка скользнула в прихожую, будто боится оставить следы. Барс, который обычно считал дом своей крепостью, появился в коридоре, обнюхал её ботиночки и демонстративно потерся о ноги.
Похоже, ты ему понравилась, удивлённо прошептала я. Он обычно устраивает настоящий кастинг, прежде чем пустит когонибудь в своё пространство.
Злата села и осторожно погладила кота. Когда Барс запел свою «моторную песенку», её лицо слегка растаяло. В тот миг она выглядела обычной ребёнком, а не маленьким призраком.
Пока я готовила ужин, наблюдая за ними украдкой, Злата шептала чтото в рыжие уши, а Барс слушал её с царственной снисходительностью. Сердце сжалось. В памяти всплыло другое детское лицо, другие глаза
Пять лет назад пропала моя племянница будто исчезла в воздухе. Выпала из коляски, пока сестра говорила по телефону. Бесконечные поиски, ниточки, ведущие в никуда. Через два года исчезла и сестра автокатастрофа. Ранка, не зажившая. И до сих пор снится её маленькая ладонь, тянущаяся из темноты.
Хочешь имбирный чай с апельсином? спросила я, отгоняя воспоминания.
Она кивнула, взгляд в столешницу.
Да, пожалуйста, прошептала едва слышно.
Ужин проходил как странная хореография: я пыталась вести беседу, а она ела осторожно, будто разведчик.
Какие сказки ты любишь? спросила я, когда её тарелка опустела.
Не знаю, ответила спустя паузу. Мама говорит, книги пустая трата времени.
Внутри сжалось чтото болезненное. Как может мать говорить так?
Сквозь открытое окно доносился аромат лаванды из моего сада и детский смех с соседней улицы. Злата повернула голову к звуку и в её взгляде вспыхнула тоска.
Хочешь погулять? предложила я.
Она покачала головой:
Мама не разрешает.
Опять «мама». Женщина, оставившая дочь почти незнакомому человеку, уехала, не оглянувшись.
Я посмотрела на её изящный профиль, наклонённые плечи в этих чертах было чтото странно знакомое, отзывавшееся болью в груди.
Перед сном я подготовила для неё кровать в гостиной. Окна выходили в сад, шторы шевелились лёгким ветром.
Злата стояла посреди комнаты с расчёской в руках единственная личная вещь из той сумки.
Помочь? спросила я, указывая на спутанную прядь.
Она неуверенно протянула расчёску. Я начала расчесывать осторожно, чтобы не дернуть. Волосы ломкие, сухие. Она закрыла глаза. Тонкое дрожание пробежало по её телу, когда я коснулась макушки.
Готово, прошептала я. Ляг, я посижу рядом, пока не уснёшь.
Правда? Вы не уйдёте сразу?
Конечно, нет. Я здесь.
Злата свернулась клубком под одеялом, Барс прыгнул к ней и улегся рядом. Она осторожно положила руку на его шерсть. Я смотрела на её лицо в полутени и не могла избавиться от мысли, что уже видела эти черты, эту линию подбородка
А может, это лишь игра разума? Боль прошлого, пронизывающая настоящее?
Сквозь занавески пробивался лунный свет, рассыпающийся серебром по стенам. За окном стрекот кузнечиков.
Уверенность росла: здесь чтото не так, и я обязана выяснить, что именно
Злата, завтрак! крикнула я, раскладывая тарелки на кухонном столе.
Девочка появилась в дверях в тех же вчерашних вещах. Волосы аккуратно расчесаны, лицо чисто всё сделала сама, не потревожив меня. Слишком самостоятельна для семилетней девочки.
Хочешь апельсиновый сок? спросила я, указывая на стакан.
Злата посмотрела на него, будто впервые видела.
Можно? прошептала.
Конечно, ответила я, скрывая тревогу улыбкой. И блины с вареньем тоже можно.
Она неуверенно села на край стула, взгляд прикован к тарелке. Но начала есть не сразу.
Не жди меня, начинай, подбодрила я мягко.
Злата нерешительно взяла вилку, отломила кусок и положила в рот. На её лице мелькнул тень удовольствия, быстро сменившийся на привычную настороженность.
Вкусно? спросила я, садясь напротив.
Она кивнула, не отводя глаз.
Очень, прошептала, словно признаваясь в чемто запретном.
После завтрака я достала альбом, краски, фломастеры.
Пора рисовать? предложила.
Злата посмотрела на цветные карандаши, будто на драгоценности.
Я не умею прошептала виновато.
Не страшно. Рисуй, что хочешь. Например, Барса.
Она неуверенно взяла карандаш. Я делала вид, что убираюсь на кухне, но краем глаза наблюдала. Её движения становились уверенными, но рисунок получился странным: не кот, а темный дом с зарешеченными окнами и маленькой фигуркой внутри.
У меня сжалось в груди. Я подошла осторожно.
Красивый дом, мягко сказала я. Это ваш?
Злата вздрогнула и быстро перевернула лист.
Нет, придумала, голос задрожал. Можно я нарисую Барса?
Конечно.
Пока она рисовала кота, я тайком достала телефон и ввела в поиск: «пропавшие дети за последние 5 лет». Затем добавила «девочка Злата». Тысячами результатов. Сколько же исчезло детей?
Злата закончила рисунок и протянула мне. Впервые её лицо озарилось настоящей улыбкой.
Очень похож, похвалила я. У тебя талант.
Она смутилась.
День прошёл спокойно. Мы обедали, гуляли садом, читали. Злата постепенно раскрывалась, даже смеялась. Но стоит упомянуть маму или дом она сразу замыкалась.
Вечером я наполнила ванну. Тёплая вода, пенка, несколько игрушек.
Всё готово! позвала я. Иди, помогу.
Злата вошла в ванную, растерянно глядя в воду.
Пена прошептала. Как облачка.
Да, красивая, правда? Давай помогу помыть голову.
Она играла в воде, постепенно расслабляясь. Я нежно намыла её волосы, стараясь не выдать, как внутри всё дрожит. На её плечах были следы старые, но выразительные.
Когда пришло время смыть шампунь, я наклонила её голову назад и замерла. Под линией роста волос родимое пятно. Три тонкие полоски, словно нарисованные кистью. Точно такие же у моей племянницы, исчезнувшей пять лет назад.
Всё в порядке? спросила Злата, заметив, как я застыла.
Да, просто проверяю, не попала ли вода в уши.
Всё хорошо.
Мысли вертелись в безумном вихре. Совпадение? Или
Спокойной ночи, прошептала я, укрывая её одеялом.
Спокойной ночи, ответила она, добавив: Спасибо, что вы добра.
Когда она заснула, я бросилась к компьютеру. Пальцы дрожали, вводя пароль. Открыла старые фотографии. Нашла снимок, где сестра держит маленькую Злату, ей около года. На спине то же родимое пятно, три полоски чётко видны.
Сердце забилось в горле. Открыв ещё одно фото Злата уже два, улыбается в камеру. Те же глаза, тот же разрез в радужке, те же золотистые пятна.
Сомнений не осталось. Девочка, спящая в соседней комнате, моя племянница. Та самая, которую украли пять лет назад.
Я прижала ладонь к губам, сдерживая крик. Что делать? Вызывать полицию сейчас? А если женщина вернётся раньше? Заберёт Злату и снова исчезнет навсегда?
На следующее утро дом встретил нас тишиной, в которой было чтото новое не тревожное, а успокаивающее. Впервые за годы я проснулась не от гнетущих воспоминаний, а от теплого дыхания ребёнка рядом. Злата мирно спала, прижавшись к Барсу, обняв его лапу. Лицо её расслабилось, словно впервые за долгое время позволила себе доверять миру.
Я встала осторожно, чтобы не разбудить их, и пошла на кухню готовить завтрак. В воздухе пахло корицей, сливочным маслом и тёплым молоком. День обещал быть светлым. Окно открылось и свежий ветер наполнил кухню ароматом мяты, роз и чегото неуловимого, ощущения дома.
Когда Злата проснулась, она молча наблюдала за мной из дверей кухни, прижимая к груди нового любимца. Я поманила её рукой.
Иди, котёнок. Сегодня у нас много планов: подбирать новую одежду, сходить к врачу на осмотр и если хочешь, можем вместе сделать фотоальбом, чтобы запечатлеть всё хорошее, что впереди.
Злата села за стол, слегка улыбаясь. Улыбка ещё робкая, но настоящая.
Можно будет фото с тобой и Барсом?
Конечно. И с синим пластилином, и со всем, что захочешь. Мы создадим новые воспоминания.
Мы позавтракали, смеялись, рисовали. Я даже начала учить её печь простое печенье она сосредоточенно формировала шарики из теста, украшая каждый маленькой изюминкой. Каждый её жест отзвался чемто давно потерянным и теперь найденным.
Ближе к вечеру я позвонила в соцслужбу, договорилась о официальном оформлении опеки. Все бумаги подготовим с адвокатом. Злата посмотрела на меня и спросила:
Это значит, что я останусь здесь?
Да, родная, ответила я. Теперь ты дома. И навсегда.
Она прижалась ко мне и молчала. Но молчание было спокойным, без напряжения как тишина после бури.
Прошло несколько недель. Жизнь наладилась. Злата ходила к психологу, рисовала много котов и красных качелей. Мы вместе выбрали новую школу. Она каждое утро кормила Барса, пекла со мной печёные пироги и даже запомнила имя врача, к которому ходили вместе.
Однажды, возвращаясь домой, она остановилась у старых качелей, стоящих в нашем дворе. Повернулась ко мне и сказала:
Я помню, как ты меня держала, чтоб я не упала.
Я кивнула, не доверяя голосу. Злата протянула руку, взяла меня за пальцы и прошептала:
Спасибо, что нашла меня.
И я поняла несмотря на все потери, несмотря на боль и страх она вернулась. Моя племянница, мой маленький свет, который не погас, а просто был скрыт туманом.
В саду цвели ромашки. Барс гонялся за бабочками. А мы сидели на скамейке и рисовали. Две души, пережившие утрату. Две женщины большая и маленькая которые снова научились верить в любовь.
Злата больше не боялась темноты. Ведь знала в этом доме всегда будет свет. И тёплые руки, которые её защитят.
А я знала больше никогда не позволю никому отнять её у меня. Потому что иногда происходит чудоС тех пор каждый вечер, когда солнце опускалось за кленами, я слышала, как Барс тихо мурлычет ей колыбельную, подтверждая, что её спасение стало началом новой, тихой сказки.
