Галина Петровна рванулась за конвертом так резко, что все вздрогнули, а ложки звякнули о тарелки. Её алые ногти впились в бумагу, будто хотели её разорвать. Но нотариус твёрдо положил ладонь на её руку.
Простите, сударыня, холодно произнёс он. Это не ваше.
Гостиная замерла. Лишь стенные часы тикали, да с улицы доносился детский гомон. Олег съёжился в кресле, будто хотел исчезнуть; его новая жена смотрела с напряжённым любопытством, не понимая всей тяжести момента.
Я не шевельнулась. Десять лет назад я бы дрожала, умоляла не унижать меня. Теперь я знала их власть надо мной кончилась.
Нотариус вскрыл конверт и достал бумаги. На первой стояла подпись моего свёкра Василия Ивановича. Голос нотариуса резал воздух:
Завещание составлено за три месяца до смерти. Единственная наследница Марина Владимировна.
Родня зашумела. Тётки переглянулись, дяди закашляли, а один ребёнок засмеялся ему было невдомёк.
Это ложь! вскричала Галина Петровна. Он никогда бы так не поступил!
Всё чётко изложено, продолжил нотариус. «Всё своё имущество, включая дом и землю, оставляю бывшей жене моего сына, которую изгнали из семьи против её воли.» Даже объяснение приложено.
Олег крякнул. Его новая жена отодвинулась от него с отвращением, будто он стал чужим.
Я сделала глубокий вдох. Я знала об этом завещании заранее, но услышать его вслух было иное.
Так вот как прошипела свекровь. Он всегда тебя жалел! А теперь ты хочешь отобрать у нас дом?
Я поднялась. Мой голос звучал спокойно, но твёрдо, как сталь:
Я ничего не отбираю. Вы отняли у меня десять лет, вышвырнув меня. Но ваш муж всё видел. И решил иначе.
Как ты смеешь! завопила она. Ты никто!
Теперь я хозяйка этого дома, чётко ответила я.
В комнате снова повисла тишина. Все взгляды устремились на меня.
Но продолжила я после паузы, выгонять вас я не стану. У меня есть свой дом, своё дело. Мне нужно лишь одно справедливость.
Олег поднял голову, поражённый:
Значит мы можем остаться?
Можете, кивнула я. Но дом теперь мой. И это значит, что унижать меня вам больше не позволено.
Галина Петровна выглядела сломленной. Её голос стал едва слышным:
Ты хочешь нас уничтожить
Я прямо посмотрела ей в глаза:
Нет. Я хочу, чтобы вы почувствовали, каково это зависеть от чьей-то доброй воли.
Нотариус закрыл папку и встал.
Все документы в порядке. С сегодняшнего дня официальная владелица Марина Владимировна.
Я коротко кивнула и вышла на веранду. На улице было свежо, солнце клонилось за старую грушу. Я шла к калитке лёгкой походкой, будто парила.
Рекса, пса, уже давно не было в живых, но мне чудился его тихий скулёж, будто он, как прежде, шёл рядом. Только теперь он сопровождал не изгнанницу, а победительницу.
Я улыбнулась и пошла дальше. Теперь никто не мог назвать меня «никем». Я была собой. И этого хватило, чтобы вернуть себе достоинство и жизнь.
